Глава 37. Зелень. Часть пятая
Лань Цзин И выглянул наружу через дверную щель, а затем тут же прикрыл ее своим телом: «Их т-т-так много!»
Вэй У Сянь спросил: «Ходячих мертвецов? Так много – это сколько?»
Лань Цзин И ответил: «Не знаю! Вся улица кишит ими, так что, должно быть, целые сотни! И новые продолжают прибывать! Не думаю, что бумажные манекены смогут их сдержать!»
Когда сестры-близнецы, стерегущие вход, перестанут справляться, все ходячие мертвецы хлынут в дом. Если тварей уничтожить, они извергнут трупный яд, отравляя всех вокруг, и кровь по жилам людей, продолжающих сражаться, будет течь в несколько раз быстрее, грозя скорой гибелью; если же оставить их в покое – мертвецы просто-напросто разорвут Вэй У Сяня и остальных на части. Услышав слова юноши, Сяо Син Чэнь покрепче ухватился за меч, поднялся и вознамерился уйти, похоже, помышляя напоследок сделать все, что в его силах. Однако щеки его вдруг налились пунцовым цветом, а сам он пошатнулся и рухнул на землю.
Вэй У Сянь сказал: «Посиди и отдохни немного. Скоро все разрешится».
С этими словами он ловко порезал указательный палец правой руки о меч Лань Цзин И, и пара красных капель упала на пол.
Лань Цзин И спросил: «Ты опять собираешься использовать Призыв Нарисованных Глаз? По два зрачка на каждого манекена… Сколько крови тебе понадобится? Хочешь, я дам тебе немного своей?»
Остальные юноши тотчас же закатали рукава: «И я тоже могу…»
Вэй У Сянь, не зная, плакать ему или смеяться, ответил: «Спасибо, не стоит. У вас есть пустые талисманы?»
Ученики были еще очень юны, и уровень их мастерства не позволял им писать руны на ходу, поэтому все талисманы, имевшиеся при них, уже содержали тексты заклинаний.
Лань Сы Чжуй покачал головой: «Нет».
Вэй У Сянь вовсе не расстроился: «Ничего, подойдут и заполненные».
Лань Сы Чжуй выудил из мешочка Цянькунь целую стопку прямоугольных полосок бумаги, но Вэй У Сянь взял лишь один, бегло осмотрел его и, сложив вместе указательный и средний пальцы, размашистым почерком сверху вниз вывел новые руны поверх старых, начертанных киноварью. Красная кровь и алый сульфид ртути смешались и образовали текст другого заклинания. Вэй У Сянь, легко взмахнув кистью, отправил талисман в полет, и тот сам по себе воспламенился. Затем мужчина вытянул вперед левую руку, поймав опадающий пепел, сложил кулак и склонил голову. Через несколько мгновений он разжал кисть и аккуратно сдул черную пыль на толпу бумажных манекенов, прошептав: «Огонь неспособен выжечь дотла, как ветром весенним повеет, так вновь возродится <i>трава</i>».
Пепел закружился по комнате.
Силач Преисподней, возвышавшийся впереди всех, внезапно поднял саблю, покоящуюся у его ступней, и перебросил ее через плечо.
Бумажная красавица в изысканных одеждах, с волосами, собранными в высокий пучок, вальяжно вытянула вперед правую руку и слегка поиграла тонкими изящными пальчиками, словно праздная дама, лениво любующаяся своими длинными, кроваво-красными ногтями. У ее ног стояли <i>золотой отрок и нефритовая дева</i>: мальчик шаловливо дергал девочку за косу, а та дразнилась. Внезапно ее язык вытянулся на тридцать сантиметров вперед и, подобно змее, метнулся к груди золотого отрока, проделав в ней дыру, а после вновь принял прежние размеры. В ответ мальчик широко раскрыл рот, обнажив два ряда частых, мертвенно-бледных зубов, и укусил девочку за руку – бумажные дети сцепились в драке.
Все двадцать или тридцать манекенов принялись поворачивать свои туловища в разные стороны, будто разминая суставы, и время от времени склоняли головы к уху соседа, словно выдавая какой-то секрет: хруст клея, шуршание бумаги и невнятное шушуканье заполнили комнату. Они не были живыми людьми – они превосходили их.
Вэй У Сянь произнес: «Задержите дыхание».
Он посторонился, освобождая дорогу бумажным манекенам, и слегка склонил голову в знак приглашения.
Деревянная дверь вновь распахнулась сама по себе. Тошнотворно-сладковатый гнилостный запах порошка, содержащего трупный яд, просочился в комнату, и ученики тотчас же прикрыли лица рукавами. Силач Преисподней с громким гиканьем выскочил на улицу, а все остальные куклы устремились за ним.
Едва за манекенами захлопнулась дверь, как Вэй У Сянь спросил: «Никто же не вдохнул отравы?»
Все наперебой замотали головами. Тогда Вэй У Сянь помог поднять Сяо Син Чэня на ноги, намереваясь найти тому место для отдыха, однако никакой лежанки в доме не оказалось, и мужчине пришлось устроиться прямо на холодном и пыльном полу. По-прежнему сжимая в руке Шуан Хуа, Сяо Син Чэнь, наконец, очнулся от предобморочного состояния, пару раз кашлянул и слабым голосом заговорил: «Вы только что использовали… Призыв Нарисованных Глаз?»
Вэй У Сянь ответил: «В свое время я нахватался кое-каких знаний».
Немного подумав, Сяо Син Чэнь улыбнулся: «Верно… Чтобы разобраться с ходячими мертвецами, лучшего метода было не сыскать».
Помолчав еще пару мгновений, он продолжил: «Однако этот путь может легко привести к тому, что ваши собственные приспешники, духи и демоны, обратятся против вас. Даже его основоположник, Старейшина И Лин, не избежал подобной участи… Позвольте посоветовать вам соблюдать осторожность и прибегать к подобным методам только в случае крайней необходимости. В мирное время все же лучше следовать правильному Пути…»
Вэй У Сянь неслышно вздохнул: «Премного благодарен за участие».
Большинство прославленных заклинателей ни при каких обстоятельствах не отреклись бы от своего мнения касательно Пути Тьмы, проведя четкую границу между собой и теми, к кому они пылали смертельной ненавистью. Однако, шишу Вэй У Сяня, бывший младше его самого, терпеливо и мягко пытался увещевать заблудшую душу, хотя сам он в данную секунду находился между жизнью и смертью, и даже предупреждал его об чудовищных последствиях, коими может обернуться избранный Путь. Милосердие, доброта и отзывчивость этого человека воистину не знали преград, и глядя на толстый слой белой ткани, обмотанной вокруг глаз Сяо Син Чэня, и вспоминая о всех испытаниях, выпавших на его долю, Вэй У Сянь не мог не сострадать ему.
Обычно лишь у юных и довольно неопытных учеников любопытство пересиливало отвращение и неприязнь к подобным извращенным методам. Вот и сейчас почти все юноши, кроме Цзинь Лина, державшегося в стороне с неизменным выражением презрения на лице, столпились у входа и в щель наблюдали за боем: «Ого!.. Ногти бумажной женщины – просто жуть! Один удар – и сразу пять ран!»
«Интересно, а почему язык девочки такой длинный и жесткий? Она – призрак висельника?»
«А мужчина и вправду силач! Гляди, сколько трупов он поднял за раз! О, он собирается швырнуть их оземь, смотри, смотри!.. Бросил – и переломал им все кости!»
Дослушав теплую и сердечную речь Сяо Син Чэня, Вэй У Сянь взял последнюю миску с клейким рисом и протянул мужчине: «Яд уже слишком разошелся по крови. Эта каша может немного облегчить твою участь, но может оказаться и вовсе бесполезной. К тому же, на вкус она так себе… Хочешь рискнуть? Если же ты не хочешь жить, то тогда просто забудь, что я сказал».
Сяо Син Чэнь обеими руками схватился за миску: «Конечно же, я хочу жить. Если есть возможность спастись, то нет причин пренебрегать ею».
Однако едва каша достигла языка Сяо Син Чэня, уголки его рта непроизвольно задергались, и он крепко сжал губы, всеми силами стараясь не выплюнуть угощение. Через некоторое время мужчина сглотнул и учтиво поблагодарил Вэй У Сяня: «Большое спасибо».
Вэй У Сянь повернулся к юношам: «Вы слышали? Слышали, что он сказал? А вы только и знали, что жаловаться и плеваться, наслаждаясь моим кушаньем!»
Цзинь Лин хмыкнул: «Твоим кушаньем? Напомни-ка мне, что ты сделал, кроме того, что бездумно накидал в котел всяких подозрительных штук?»
Сяо Син Чэнь добавил: «Знаете, я тут немного подумал… Все же, если бы мне пришлось есть вашу кашу каждый день, то я предпочел бы смерть».
Цзинь Лин разразился громким хохотом, ничуть не пытаясь сдерживаться, и даже Лань Сы Чжуй тихонько прыснул со смеху. Вэй У Сянь молча обернулся, намереваясь взглянуть на них, и Лань Сы Чжуй поспешно принял серьезный вид. Тут раздался полный восторга голос Лань Цзин И: «Все кончено. Все трупы уничтожены. Мы победили!»
Сяо Син Чэнь тут же отставил миску в сторону: «Осторожно, не открывайте двери. Боюсь, могут прийти еще…»
Вэй У Сянь сказал: «Не убирай свою миску. Доешь все, что осталось». С этими словами он подошел к деревянной двери и заглянул в щель. После нечеловеческого побоища лишь редкий туман и пурпурно-красный порошок витали в воздухе. Трупный яд постепенно рассеивался. Группа бумажных манекенов не спеша обходила улицу дозором, и, если среди кусков трупов, усеявших землю, находился тот, что до сих пор шевелился, они свирепо втаптывали его в грязь, пока от тела не оставалась лишь бесформенная масса плоти, смешанной с пылью.
Помимо этого, на улице стояла тишина. Новых ходячих мертвецов пока не предвиделось.
Но стоило Вэй У Сяню немного расслабиться, как до его слуха донесся еле заметный шум, исходящий откуда-то сверху.
Шум звучал почти неуловимо для человеческого уха и напоминал стремительные шаги по крыше, однако движения идущего были пугающе легки, поэтому едва различались. Вэй У Сяню удалось ощутить слабые трения между черепицами лишь благодаря природному чутью. Безусловно, и Сяо Син Чэнь, будучи слепым, также почувствовал волнения и предостерег: «Сверху!»
Вэй У Сянь выкрикнул: «Врассыпную!»
В следующую секунду часть потолка главной комнаты рухнула вниз, образовав огромную дыру. Глина, мох и разбитая черепица хлынули на пол, но к счастью, большинство учеников успели разбежаться в стороны, поэтому никто не пострадал. Через мгновение из бреши в кровле появилась черная фигура и спрыгнула на пол.
Перед ними стоял высокий и статный мужчина, с абсолютно прямой спиной, одетый в черное облачение заклинателя и напоминающий величественный кедр. За его плечами виднелась метелка из конского хвоста, а в руке покоился длинный меч. Лицо незнакомца было благородно и изящно, со слегка вздернутым вверх подбородком, выдающим в нем нелюдимого и гордого человека.
Однако зрачки в его глазах отсутствовали, и лишь мертвенно-бледная белизна плескалась на дне.
Лютый мертвец!
Едва эта мысль пронеслась в головах всех присутствующих, заклинатель обнажил клинок и перешел в наступление.
Он нацепился на Цзинь Лина, поскольку тот стоял ближе всех, но, к счастью, юноша успел заблокировать атаку. Мощь, вложенная трупом в удар, оказалась столь велика, что рука Цзинь Лина на несколько мгновений онемела, и если бы не значительные духовные силы его собственного меча, <i>Суй Хуа</i>, оружие треснуло бы, а юноша погиб на месте. Тем временем лютый мертвец в черном не медлил ни секунды, и, двигаясь ловко и плавно, вновь стремительно и безжалостно атаковал, на этот раз намереваясь отрубить Цзинь Лину руку, однако Сяо Син Чэнь в отчаянном выпаде отразил удар Шуан Хуа, а после, скорее всего, из-за порошка, вновь попавшего в кровь, упал навзничь и остался лежать без движения.
Лань Цзин И испуганно затараторил: «Да что это за чудовище такое! Он вообще жив или мертв?! Никогда раньше я не видел…»
Такого молниеносного мертвеца, столь искусно владеющего мечом!
Юноша замолчал на полуслове, потому что припомнил, что он все-таки уже видел подобное существо.
Призрачный Генерал был таким же!
Вэй У Сянь впился глазами в заклинателя, одновременно выудив из-за пояса бамбуковую флейту и, поспешно приведя в порядок сумятицу мыслей, взял пронзительную и раздражающую слух ноту, заставившую всех присутствующих закрыть уши руками. Заклинатель также услышал это звук, и фигура его несколько раз покачнулась, а руки ощутимо задрожали, но через мгновение он вновь ринулся в наступление!
Он не подчинялся приказам. У этого мертвеца уже был хозяин!
Его меч просвистел подобно ветру, но Вэй У Сянь проворно увернулся от смертоносного лезвия, неторопливо сыграв на ходу другую мелодию. В ту же секунду бумажные манекены, обходящие дозором улицу, вскочили на крышу и один за другим через брешь в потолке попрыгали на пол. Почуяв неладное, лютый мертвец легко замахнулся мечом и рассек двух ближайших кукол вдоль на четыре равные части, а другой рукой достал из-за спины метелку из конского хвоста. Ее мягкие, белые волоски в мгновение ока словно превратились в стальные шипы боевого цепа, сокрушая все на своем пути, и если бы она коснулась человека, то тот немедленно превратился бы в кровавое решето.
Вэй У Сянь, не смотря на свою занятость, быстро распорядился: «Все стойте на своих местах. Будьте паиньками и прижмитесь к углам!»
После этих слов он продолжил управлять бумажными куклами. Порой его флейта журчала бодро и жизнерадостно, а порой грубо и резко, и, несмотря на то, что заклинатель яростно и беспощадно оборонялся обеими руками, манекены нескончаемым потоком сыпались с крыши и медленно, но верно окружали его. Когда мертвец сражался с одним, второй подскакивал с другой стороны; когда он уничтожал куклу перед собой, ее собратья уже поджидали за спиной заклинателя — справиться со всеми одновременно было никак не возможно. Внезапно с потолка рухнул Силач Преисподней и приземлился аккурат на мертвеца, своей ногой вдавив его плечо в пол.
Вслед за ним с крыши спрыгнули еще три Силача Преисподней и по очереди бросились на заклинателя.
Людская молва гласит, что Силачи Преисподней неимоверно сильны, и когда ремесленники изготавливают подобные манекены, они обычно крепят к болванкам различные предметы для увеличения веса их тел, к тому же, будучи одержимыми бесприютными духами, куклы стали тяжелее горы Тайшань. На заклинателя наскочили целых четыре Силача Преисподней, и то, что его внутренности не размазались по полу, уже можно считать большой удачей: лютый мертвец очутился в ловушке, надежно прижатый к земле бумажными манекенами.
Вэй У Сянь подошел к нему и увидел, что часть облачения на его спине была разорвана. Тогда он разгладил ткань, заметив возле левой лопатки трупа узкую рану, и приказал: «Переверните его».
Четыре Силача Преисподней подчинились и распластали заклинателя лицом вверх, облегчив Вэй У Сяню тщательный осмотр мертвеца. В награду он провел порезанным пальцем возле губ каждой из кукол, и те, высунув алые бумажные языки, медленно слизали с себя кровь, словно растягивая удовольствие и наслаждаясь каждой каплей угощения. Лишь после этого Вэй У Сянь опустил голову и продолжил свое исследование. На левой стороне груди заклинателя, подле сердца, обнаружилась точно такая же узкая рана – похоже, что этого человека закололи мечом.
Лютый мертвец сопротивлялся изо всех сил: низкий рык вырывался из его горла, а с уголков губ тонкой струйкой текла темно-красная кровь. Вэй У Сянь ущипнул заклинателя за щеки, силой заставив его открыть рот – язык трупа оказался вырван с корнем.
Незрячие глаза, вырванный язык. Незрячие глаза, вырванный язык.
Почему два этих признака в последнее время так часто встречаются ему?
После тщательного изучения трупа Вэй У Сянь заключил, что этот мертвец весьма походил на Вэнь Нина, когда тем управляли при помощи черных гвоздей. С этими мыслями он ощупал виски заклинателя и, действительно, наткнулся на два металлических выступа!
Подобные черные гвозди использовались для подчинения высокоуровневых лютых мертвецов, лишая их сознания и отнимая способность к мыслительной деятельности. Вэй У Сянь, не зная, что за труп растянулся перед ним и какого он нрава, благоразумно решил не вытаскивать пока гвозди, а сперва допросить заклинателя. Однако тут возникали некие трудности: у мертвеца отсутствовал язык, и даже если он придет в себя, то все равно не сможет отвечать на вопросы.
Вэй У Сянь обратился к ученикам из Ордена Гу Су Лань: «Кто-нибудь из вас изучал «Расспрос»?
Лань Сы Чжуй поднял руку: «Да. Я изучал».
Вэй У Сянь спросил: «Гуцинь с тобой?»
Лань Сы Чжуй ответил утвердительно и не медля извлек из своего мешочка Цянькунь незамысловатый гуцинь, все еще сияющий свежим лаковым деревом.
Заметив, что музыкальный инструмент выглядел весьма новым, Вэй У Сянь поинтересовался: «Как твой цинь? Тебе уже приходилось применять свои знания на практике? Сможет ли лгать дух, что ты призовешь?»
Лань Цзин И вмешался в разговор: «Хань Гуан Цзюнь сказал, что цинь Сы Чжуя вполне неплох».
Если Лань Ван Цзи сказал «неплох», то значит, он и вправду неплох: в своих суждениях он никогда не преувеличивает и не приуменьшает, поэтому тревога Вэй У Сяня сразу же сошла на нет. Лань Сы Чжуй добавил: «Хань Гуан Цзюнь посоветовал мне сконцентрироваться не на количестве, а на качестве. Дух, что я призову, сумеет уклониться от ответа, но зато ему не удастся солгать. Проще говоря, если он захочет говорить, то все его слова будут чистой правдой».
Вэй У Сянь сказал: «Что ж, тогда давайте начинать».
Лань Сы Чжуй положил гуцинь перед заклинателем, затем сел на землю, аккуратно расправив вокруг себя полы мантии, и, попробовав сыграть несколько нот, кивнул. Вэй У Сянь приступил к расспросу: «Для начала узнай, кто он такой».
Лань Сы Чжуй ненадолго погрузился в размышления, на всякий случай пропел себе под нос текст заклинания, и, наконец, исполнил первую фразу.
Через несколько мгновений струны гуциня затрепетали сами по себе: две ноты прогрохотали в тишине, словно камни, расколовшиеся пополам.
Лань Сы Чжуй широко раскрыл глаза. Лань Цзин И в нетерпении поторопил его: «Что он сказал?»
Лань Сы Чжуй ответил: «Сун Лань!»
Самый близкий друг Сяо Син Чэня, Сун Лань?!
Все, как один, повернули головы в сторону Сяо Син Чэня, лежавшего на полу без сознания. Лань Сы Чжуй прошептал: «Интересно, а он знает, что это – Сун Лань?»
Цзинь Лин также тихо ответил: «Скорее всего, нет. Он слепой, а Сун Лань – немой, к тому же, ставший лютым мертвецом, лишенным рассудка… Для него же лучше, если он не знает».
Вэй У Сянь продолжил: «Далее… Кто его убил?»
Лань Сы Чжуй сосредоточенно сыграл следующее предложение.
На этот раз безмолвие продолжалось в три раза дольше, чем в предыдущий.
Когда присутствующие уже решили, что душа Сун Ланя не желала давать ответа, струны вдруг гуциня вздрогнули тремя горестными нотами.
Лань Сы Чжуй выпалил: «Не может быть!»
Вэй У Сянь спросил: «Что он сказал?»
Лань Сы Чжуй откликнулся, сам не веря тому, что он только что услышал: «Он сказал… Сяо Син Чэнь».
Сун Ланя убил Сяо Син Чэнь?!
Они задали всего пару вопросов, но полученные ответы уже более чем ошеломляли. Цзинь Лин с сомнением воскликнул: «Ты что-то напутал!»
Лань Сы Чжуй возразил: «Кто ты такой» и «Кто тебя убил» — самые простые и распространенные фразы «Расспроса». Когда человек приступает к его изучению, эти предложения учатся в первую и во вторую очередь, и в итоге он тренируется в их исполнении не менее тысячи раз. К тому же, я только что еще раз повторил их – я уверен, что сыграл ноты верно».
Цзинь Лин не сдавался: «Ты либо неправильно сыграл «Расспрос», либо ошибся в переводе с <i>циня</i>».
Лань Сы Чжуй покачал головой: «Если воспроизвести эту мелодию неточно никак нельзя, то исказить его ответ совсем уж невозможно. Духи весьма редко называют три иероглифа «Сяо», «Син», «Чэнь». Я мог бы истолковать превратно иное имя, но только не то, что он сказал».
Лань Цзин И пробормотал: «Сун Лань отправился на поиски пропавшего Сяо Син Чэня, однако тот его убил… Зачем Сяо Син Чэню убивать своего хорошего друга? Он отнюдь не похож на подобного человека!»
Вэй У Сянь прервал его размышления: «Давайте разберемся с этим позднее. Сы Чжуй, третий вопрос. Кто им управляет?»
Лань Сы Чжуй, напрягшись всем телом, не осмелился даже дышать, воспроизводя вопрос Вэй У Сяня. Глаза всех присутствующих, не моргая, уставились на струны гуциня, ожидая ответа Сун Ланя.
Лань Сы Чжуй отчеканил каждое слово: «Тот. Что. За. Вами».
Толпа резко обернулась назад. Сяо Син Чэнь, еще несколько минут назад распластавшийся по земле без чувств, уже присел, одной рукой подпирая подбородок. Слегка ухмыльнувшись, он поднял левую руку, одетую в черную перчатку, и щелкнул пальцами.
Эхо треснувшего звука донеслось до ушей Сун Ланя и словно взорвалось аккурат подле заклинателя. В ту же секунду лютый неожиданно скинул всех четырех Силачей Преисподней, удерживающих его на месте!
Он тут же вскочил на ноги и, вновь вооружившись мечом и метелкой из конского хвоста одновременно, вразнобой искромсал всех бумажных манекенов в разноцветную лапшу, плавно закружившую в воздухе, и уже через мгновение прижал меч к шее Вэй У Сяня, угрожающе направив на учеников метелку из конского хвоста.
Положение дел в лавке кардинальным образом изменилось.
Цзинь Лин прижал ладонь к рукояти своего меча, но Вэй У Сянь боковым зрением уловил движение его руки и спешно проговорил: «Не двигайтесь! Не усугубляйте ситуацию. В искусстве владения клинком, вы, даже все вместе взятые, не составите никакой конкуренции этому… Сун Ланю».
Уровень духовных сил в этом теле был ничтожно мал, и меча Вэй У Сяня под рукой также не оказалось. Более того, позади них стоял Сяо Син Чэнь, и пока оставалось неясным, каковы его намерения, и являлся он неприятелем или все-таки союзником.
Сяо Син Чэнь произнес: «Когда взрослые ведут беседы, детишкам лучше выйти вон».
Он сделал знак Сун Ланю, и тот, беспрекословно повинуясь, погнал учеников наружу. Вэй У Сянь успокаивающе сказал: «Пока идите на улицу, вы все равно не сможете здесь ничем помочь. Порошок, содержащий трупный яд, уже должен осесть. Когда выйдете – не носитесь кругами и не поднимайте пыль. Дышите медленно».
При словах «вы все равно не сможете здесь ничем помочь, Цзинь Лин весьма раздосадовался, отказываясь принимать поражение. Юноша понимал, что в сложившейся ситуации он беспомощен, но все же не желал сдаваться без сопротивления и потому сердито потопал на улицу. Лань Сы Чжуй же замешкался у выхода, словно желая что-то сказать. Вэй У Сянь обернулся к нему: «Сы Чжуй, ты здесь самый благоразумный. Немного направляй их, хорошо? Сможешь?»
Лань Сы Чжуй кивнул, и Вэй У Сянь добавил: «Не бойся».
Лань Сы Чжуй ответил: «Я не боюсь».
«В самом деле?»
«В самом деле. – Лань Сы Чжуй улыбнулся. – Учитель, вы с Хань Гуан Цзюнем так похожи».
Вэй У Сянь удивился: «Мы? И чем же мы похожи?» Ведь совершенно ясно, что они с Лань Ван Цзи были словно лед и пламень. Однако Лань Сы Чжуй лишь улыбнулся в ответ и молча вышел вслед за остальными.
Юноша подумал: «Я и сам не знаю, чем. Просто чувствую их сходство. Словно если хоть один из них рядом, то мне нечего бояться и не о чем тревожиться».
Сяо Син Чэнь откуда-то извлек склянку с красным эликсиром и опрокинул ее содержимое себе в рот: «Надо же, как трогательно».
Едва он проглотил жидкость, нездоровый пурпурно-красный оттенок немедленно спал с его лица. Вэй У Сянь спросил: «Снадобье от отравления трупным ядом?»
Сяо Син Чэнь ответил: «Верно! Причем, гораздо действеннее твоей жуткой каши. Еще и на вкус приятно».
Вэй У Сянь сказал: «Все твое представление заслуживает самой высокой оценки, начиная с бесстрашной схватки с ходячими мертвецами и заканчивая защитой Цзинь Лина своим мечом с последующей потерей сознания. И все для нашей потехи?»
Сяо Син Чэнь помахал пальцем перед его лицом: «Не для «вашей». Только для «твоей». Я с нетерпением ожидал встречи с тобой, Старейшина И Лин. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».
Вэй У Сянь никак не отозвался на его слова, сохраняя невозмутимое выражение лица. Сяо Син Чэнь продолжил: «Полагаю, ты еще никому не рассказал, кто ты в действительности такой, ведь так? Поэтому я тоже решил не раскрывать твоей тайны и приказал всем выйти на улицу, чтобы мы могли поболтать с глазу на глаз. Что скажешь? Разве я не заботливый?»
Вэй У Сянь спросил: «Все ходячие мертвецы города И подчиняются тебе?»
Сяо Син Чэнь ответил: «Ну разумеется. Я понял, что с тобой что-то неладно, едва вы ступили за городскую черту, и ты свистнул, пытаясь прогнать трупы. В итоге я решил самолично заняться тобой и устроить небольшую проверку. И предчувствия не обманули меня: тот, кто справился с превосходящими силами противника, воспользовавшись Призывом Нарисованных Глаз – заклятием низшего порядка, мог оказаться лишь Магистром, и никем иным».
Вэй У Сяню не удалось бы обвести Сяо Син Чэня вокруг пальца, ведь тот встречал Сюэ Яна, следовавшему тому же Пути и использовавшему те же бесчестные методы, поэтому он спросил: «И тогда ты решил взять в заложники детей, да?.. Итак, что ты от меня хочешь?»
Сяо Син Чэнь ухмыльнулся: «Учитель, я прошу лишь об услуге. О крохотном одолжении».
Шиди его матери называл его «учителем»: как причудливо переплелись поколения! Пока Вэй У Сянь размышлял над перипетиями судьбы, Сяо Син Чэнь достал мешочек-ловушку для духов и положил на стол: «Прошу».
Вэй У Сянь положил руку на мешок и ощупал его, словно прослушивая пульс: «Кому принадлежит эта душа? Она разбита вдребезги, тут никакой клей не поможет. Жизнь едва-едва теплится в ней».
Сяо Син Чэнь сказал: «Будь ее так просто собрать, стал бы я обращаться к тебе?»
Вэй У Сянь убрал руку: «Так значит, ты хочешь, чтобы этим занялся я? Прошу прощения за откровенность, но самой души здесь кот наплакал. Вероятнее всего, при жизни этот человек прошел через многие невзгоды и подвергался жестоким мучениям. Его страдания достигли наивысшей точки, и, в конце концов, он покончил жизнь самоубийством, поэтому теперь не желает возвращаться в этот мир. А если душа отказывается продолжать свое существование, то восстановить ее практически невозможно. К тому же, мне кажется, что осколки собрали против ее воли, поэтому стоит открыть мешочек-ловушку для духов, и она тут же рассеется. Ты должен разбираться в этом, как никто иной».
Сяо Син Чэнь ответил: «Я ничего не понимаю в подобных делах, и они меня не касаются. Тебе придется помочь мне, даже не желая того. Учитель, неужели ты уже запамятовал, что твои детки с надеждой глядят на тебя и ждут, пока ты спасешь их?»
Он говорил до невозможности странным тоном: его голос звучал дружелюбно, почти сердечно, но в глубине его таились нотки глухой угрозы, словно он мог назвать тебя братом и учителем, а в следующую секунду поменяться в лице и наброситься с намерением убить. Вэй У Сянь рассмеялся: «Я тоже считаю, что персону вроде тебя лучше один раз увидеть, чем сто раз о ней услышать. Какая встреча, Сюэ Ян! Скажи, зачем ты нарядился заклинателем, вместо того чтобы предстать в своем истинном обличии босяка и пакостника?»
На мгновение замерев, «Сяо Син Чэнь» поднял руку и потянул за повязку вокруг глаз.
Лоскуты белой ткани слой за слоем опали вниз, явив Вэй У Сяню пару ярких, сияющих глаз.
Пару целых и невредимых глаз.
Лицо его было молодым и симпатичным, почти красивым, а улыбка обнажала пару очаровательных, едва ли не ребяческих, клычков, усыплявших бдительность и скрывавших звериную жестокость в его глазах.
Сюэ Ян отбросил в сторону лоскуты: «Ай-яй-яй, ты меня раскрыл».
Вэй У Сянь продолжил: «Намеренно притворялся, будто боль в глазах невыносима, чтобы наша совесть не позволила сорвать с тебя повязку и увидеть твое лицо; намеренно показал нам часть Шуан Хуа; намеренно сболтнул, что ты бродячий заклинатель, и тут же поправился: тебе не только удалось прикинуться несчастным и страдающим, но и снискать этим сочувствие. Ты отыграл истинного, добродетельного и благочестивого Сяо Син Чэня, и не будь тебе известны вещи, которые ты знать не должен, я бы в самом деле поверил, что ты – это он».
К тому же, когда Лань Сы Чжуй беседовал с Сун Ланем с помощью «Расспроса», лютый мертвец ответил «Сяо Син Чэнь» на второй вопрос, а на следующий – «тот, что за вами».
Если бы «тем, что за ними» оказался Сяо Син Чэнь, Сун Лань не стал бы выражаться по-другому.
Подобная фраза могла прозвучать только в одном случае: Сяо Син Чэнь и «тот, что за ними» были двумя абсолютно разными людьми. Сун Лань хотел предупредить их об опасности, исходящей от этого человека, но, справедливо страшась, что Вэй У Сянь и остальные не признают Сюэ Яна в лицо, он прибегнул к иному способу.
Сюэ Ян расплылся в улыбке: «Что верно, то верно, его слава гораздо завиднее моей. И, конечно же, я притворился им – так ведь гораздо проще входить ко всем в доверие».
Вэй У Сянь ответил: «Великолепная актерская игра».
Сюэ Ян сказал: «Ну-ну, не преувеличивай. Один мой друг весьма известен, и вот его игру я бы назвал великолепной. А мне еще учиться и учиться. Однако хватит с нас пустой болтовни. Учитель Вэй, тебе все-таки придется выручить меня».
Вэй У Сянь спросил: «Но ведь это ты создал длинные гвозди, с помощью которых можно подчинить Сун Ланя и Вэнь Нина, ведь так? Тебе даже удалось воссоздать половину Стигийской Тигриной Печати, так зачем тебе мое пособничество в восстановлении души?»
Сюэ Ян ответил: «Потому что это не одно и то же. Начало всему положил именно ты. Не сотвори ты первоначальную печать, и я никогда не смог бы воспроизвести ее копию. Без сомнения, ты превосходишь меня. И вот поэтому, если я не в состоянии что-то осуществить, то на это наверняка способен ты».
Вэй У Сянь никогда не понимал, почему незнакомцы приписывали ему подобную уверенность в собственных силах. Он коснулся подбородка, размышляя, стоит ли ему ответить любезностью на любезность и произнести пару хвалебных слов в ответ: «Ты слишком скромничаешь».
Сюэ Ян возразил: «Вовсе нет. Правда есть правда. Я не люблю пустозвонство: если я сказал, что убью весь клан, то я действительно убью весь клан, не пощажу даже собаки».
Вэй У Сянь предположил: «Например, клан Чан?»
Но стоило Сюэ Яну открыть рот, как фигура в черном одеянии стремительно ворвалась в дом.
Вэй У Сянь и Сюэ Ян одновременно отошли на шаг назад, последний при этом поспешно схватил мешочек-ловушку для духов. Сун Лань, легко опершись рукой на стол, подпрыгнул и, перекувыркнувшись в воздухе, приземлился на столешницу. Восстановив равновесие, он тот час же обернулся на дверь. Темно-алые прожилки крови ползли по его щекам.
Вэнь Нин, волоча за собой железные цепи, черным вихрем в окружении белого тумана внесся внутрь.
Когда Сун Лань проделал брешь в крыше и предстал перед людьми, то первыми же нотами своей игры на флейте Вэй У Сянь призвал Вэнь Нина. Он сказал: «Сражайся снаружи. Будь аккуратен – не покалечь его слишком сильно. Следи за живыми и не позволяй другим мертвецам приближаться к ним».
Вэнь Нин поднял правую руку и размахнулся цепью. Сун Лань встретил атаку метелкой, и оба оружия крепко переплелись друг с другом. Призрачный Генерал, пятясь на улицу, потянул на себя цепь, а за ней и Сун Ланя, не желавшего отпускать ее. Ученики уже успели спрятаться в другой лавке, по соседству с прежней, и теперь, вытянув шеи, пристально наблюдали за ходом битвы. Воздух то озарялся искрами от цепи, сталкивающейся с метелкой, то взрывался скрежещущим лязгом меча о железо: схватка между двумя лютыми мертвецами воистину притягивала взгляды. Каждый их удар безжалостно поражал цель, каждый их выпад нес смерть – лишь те, кто уже умерли, способны сойтись в столь яростной и жестокой схватке. Будь на их месте живые люди — и на улице уже давно осталась бы пара отсеченных конечностей да лужи растекшихся мозгов, только и всего!
Сюэ Ян спросил: «Угадай, кто выиграет?»
Вэй У Сянь ответил: «Мне незачем гадать. Само собой, Вэнь Нин».
Сюэ Ян сказал: «Такая досада – я вбил в его голову столько гвоздей, но он все равно не желал повиноваться. Все-таки твари, слишком преданные своему хозяину, доставляют сплошные неудобства».
Вэй У Сянь ровным тоном ответил: «Вэнь Нин – не тварь».
Сюэ Ян рассмеялся: «Ты не замечаешь некую двусмысленность в своих словах?» При слове «некую» он неожиданно обнажил меч и бросился в атаку, но Вэй У Сянь проворно отскочил в сторону: «А ты всегда нападаешь на людей исподтишка?»
Сюэ Ян полным изумления голосом ответил: «Ну естественно, я ведь босяк и пакостник! Я думал, тебе это уже известно. К тому же, я не собираюсь тебя убивать. Я всего-навсего обездвижу тебя и заберу с собой, чтобы ты мог без суеты и спешки восстановить для меня душу».
Вэй У Сянь возразил: «Я уже сказал, что тут я бессилен».
Сюэ Ян ответил: «Не будь таким категоричным. Если ты не сообразишь, что делать, то мы с тобой всегда можем сесть и попытаться найти решение вместе». И вновь не закончив предложение, Сюэ Ян ринулся вперед. Вэй У Сянь уклонялся и изворачивался, ловко проскальзывая между полосками изодранной бумаги, оставшейся от манекенов и размышляя на ходу: «А этот мелкий бродяжка и впрямь неплохо владеет мечом». Однако Сюэ Ян все наступал и наступал, и выпады его становились все стремительнее и опаснее, и в конце концов, Вэй У Сянь не удержался от восклицания: «Ты и впрямь пользуешься тем, что в этом теле у меня недостаточно духовных сил?»
Сюэ Ян ухмыльнулся: «Ага!»
Наконец-то Вэй У Сянь встретил кого-то еще более бесстыжего, чем он сам. Он хихикнул в ответ: «Вот уж точно, лучше вызвать гнев благородного человека, чем уличного хулигана. Я больше не собираюсь скакать тут перед тобой. Найди себе кого-то по силам».
Сюэ Ян рассмеялся: «Кого? Этого Хань Гуан Цзюня? Я послал за ним больше трех сотен мертвецов. Так что он…»
Но не успел он договорить, как с небес спустилась фигура в белоснежном одеянии, и льдисто-голубой вихрь Би Чэня нацелился прямо на Сюэ Яна.
Примечания.
Строчка из стихотворения «Трава» Бай Цзюйи, перевод Л.З. Эйдлин.
Золотой отрок и нефритовая дева — дети, входящие в свиту даосских бессмертных.
Суй Хуа – меч Цзинь Лина; дословно – «весенний пейзаж».
Цинь – в китайском языке: морфема в составе названий многих музыкальных инструментов. В сянся– вымышленный музыкальный язык. Его суть – каждая нота в сочетании с тембром, тональностью, громкостью и пр. дает уникальный китайский иероглиф.