Глава 310. Последний день Лайрона (часть 5)
– Только не говорите мне, что это…
Неужели в этом золотом гробу находились остатки божественности, которые по праву можно было считать настоящим краеугольным камнем Церкви Лайрона? Терзаемый сомнениями, Тео медленно двинулся к центру комнаты, и чем ближе он подходил, тем ярче становился свет. Вряд ли это золотистое свечение, согревающее всех живых, представляло собой ловушку Джерема.
И вот, как только Тео оказался рядом с гробом, он увидел нечто неожиданное.
– Что ж, видимо, за этим он сюда и приходил.
Внутренняя часть золотого гроба была совершенной пустой. Крышка была открыта, а внутри можно было увидеть следы, доказывающие, что в гробу явно что-то находилось. Основываясь на них, здесь покоился человек ростом в два метра, с несколько более тонкими конечностями, чем у обычных людей.
Поскольку типичные представители клана богов были выше среднестатистических людей, этот золотой гроб был, вероятно, божественной реликвией, созданной специально для него. Кроме того в нём могли содержаться какие-нибудь подсказки.
Теодор внимательно осмотрел золотой гроб и обнаружил внутри размытые контуры букв.
Эта реликвия была создана не менее трёх тысяч лет назад. Резные буквы сильно износились, но их очертания до сих пор оставались достаточно отчетливыми. Впрочем, это были не обычные буквы. Проведя по ним рукой, Тео ощутил чувство какого-то несоответствия. Он одновременно и чувствовал их, и нет…
"Что? Я не могу физически распознать эти символы?"
Его зрительные нервы никак не реагировали на них. И вот, как только Тео отключил магическую силу, текущую к его глазам, размытые буквы бесследно исчезли. Это означало, что данные письмена были недоступны обычному человеческому глазу.
– Глаттони.
– Ум-м.
Если что-то непонятно – не стесняйся спрашивать. Такова была философия всех магов. Теодор разбудил свой гримуар, и тот с готовностью ответил:
– Божественные письмена… Давно же я их не видела.
– Божественные письмена? Это… Язык клана богов?
– Верно. Эта система, отличающаяся от концепции "написания", которую использует большинство других видов, но она по-прежнему предполагает их "прочтение". Она скрыта для глаз смертных и людей, лишенных божественной силы.
– … Ясно. Значит, она целиком и полностью предназначена для внутреннего использования кланом богов… – пробормотал Теодор.
Тем временем Глаттони продолжала объяснять:
– Её называют божественными письменами, но, строго говоря, у неё мало чего общего с обычными буквами. Божественные письмена предполагают создание символа с помощью воли самого субъекта, содержащейся в его душе.
– Значит, определить, кто их написал, невозможно?
– Как правило, да, но не для меня. У каждого шаблона есть свои особенности. Мне не трудно распознать символы, оставленные тем или иным богом.
Независимо от того, считалось это невозможным или же нет, Глаттони быстро расшифровывала божественные письмена, сохранившиеся внутри золотого гроба.
Это был момент, когда тайна Лайрона, уходящая корнями в саму Эпоху Мифов, была наконец-то раскрыта. Истинная сущность божества, имя которого использовалось как источник ложной веры для людей, стала известна, и это шокировало даже Теодора…
– Здесь лежит Бальдр, второй сын Короля Одина и любимый всеми бог света. Тот, кто представляет мировую доброту, свет и нетерпимость к греху. Тот, кто нанесёт ущерб этим останкам, не сможет найти покой даже после смерти.
Бальдр, сын Короля Одина из клана Асов – такова была истинная личность бога по имени Лайрон! Бальдр был богом света, а потому выражение "останки света" в его случае было весьма подходящим. В этом гробу располагался источник божественной силы, которая поддерживала Лайрон в течение сотен лет и была ценнее даже сердца дракона.
Вот зачем Джерем прибыл в королевский дворец.
– Чёрт, но уже слишком поздно!
Отсутствие останков говорило о том, что Джерем достиг своей цели. Тело Бальдра находилось в руках мага 9-го Круга. Масштабы катастрофы, которая могла возникнуть вследствие этого, были попросту невообразимыми. Огромный магический круг, воздействующий на это королевство, был всего лишь уловкой. Теодор с Вероникой пришли слишком поздно.
Тем не менее, последующие слова Глаттони помогли Тео вернуть своё самообладание.
– Нет, похоже, Бальдр оставил здесь свою собственную уловку.
Одновременно с этим золотой гроб начал излучать ещё более яркое свечение. Это было окончательное сияние, предшествующее смерти. Словно свеча, которая должна была вот-вот потухнуть, оставшаяся божественная сила вспыхнула, чтобы исполнить своё последнее предназначение.
Вшух!
А затем волна света, источаемая реликвией, приняла вполне реальную и осязаемую форму. Это была длинная прямая ветвь.
– Что это?
В отличии от своего внешнего вида, ветвь источала чистую божественную силу. Озадаченный Теодор внимательно осмотрел мерцающую ветвь, не понимая, какое отношение она имеет к "уловке" Бальдра.
И вот, реакция Глаттони не заставила себя ждать.
– Мистильтейнн! Ветвь омелы, которая убила Бальдра, любимого всеми бога.
Порядком удивленный этим словам, Тео уставился на ветвь омелы, в то время как Глаттони продолжила говорить:
– Кажется, душа Бальдера находится не внутри его останков. Он скрыл её в том, что убило его… Божественная сила Пользователя пробудила душу Бальдра, и, судя по всему, она хочет передать своё последнее желание. Ты узнаешь его, если прикоснешься к Мистильтейнну.
– … Хорошо, – ответил Тео, осторожно приблизившись к излучающей тёплый свет ветви. Со стороны она выглядела как самая обычная ветка, которую можно было найти где угодно, однако на самом деле это была легендарная реликвия, положившая конец существованию Бальдера. Рука Теодора медленно потянулась к ветке и, в конце концов, коснулась её поверхности.
Пу-тух!
И Мистильтейнн передал ему свои воспоминания.
[– … В чём дело? Я не мог ошибиться в своих расчётах! Несмотря на то, что я принёс в жертву миллионы людей, этого оказалось недостаточно, чтобы поглотить тело Бальдра. Кажется, этот сброд совершенно бесполезен.]
Это был холодный и жуткий голос. Воплощение ужаса, в котором не было ничего, кроме зла. В уши Теодора нашептывал голос Джерема, чернокнижника, стремящегося уничтожить весь мир и погубившего Королевство Лайрон.
[– Эти жалкие фанатики потребили больше божественности, чем ожидалось. За несколько столетий сна я совершенно позабыл о том, насколько безмерна человеческая жадность… Кроме того, моё воскрешение было задержано. Чтобы заполнить этот пробел, мне нужна новая жертва.]
Корень неудачи Джерема крылся в том, что душа Бальдера скрылась в Мистильтейнне, но самому чернокнижнику, похоже, ещё не было об этом известно.
И вот, некоторое время он продолжал молчать, после чего озвучил новую злую идею:
[– Точно. В северной части континента есть молодое Мировое Древо. Более того, если я принесу в жертву души эльфов… Этого должно хватить. Достаточно легко вычислить мощь, которая будет задействована в этом процессе.]
Древо Эльфхейма…!
Возможно, Джерем вспомнил о некоторых подходящих предложениях, используя воспоминания Теодора, в теле которого он некоторое время находился. Мировое Древо было символом бесконечной жизненной силы и, одновременно с этим, жертвой, подходящей для полного поглощения тела Бальдра. Порождения тьмы всегда жаждали жизни и света, которые им были недоступны, а потому ценность Мирового Древа находилась вне сравнения.
[– Ку-ху-ху, давненько я не забавлялся с эльфами.]
С этими словами монолог чернокнижника закончился, и зал погрузился в тишину.
Это было единственное, что могла сделать душа Бальдера при помощи тех небольших остатков своей силы, которые у неё остались. И вот, когда Мистильтейнн начал постепенно меркнуть, Теодор кивнул, словно отвечая самому богу.
– Я принимаю твою волю, Бальдр.
Несмотря на то, что бог света был уже давно мёртв, его душа до сих пор переживала за этот мир.
– Я обязательно остановлю его.
Будто услышав голос Теодора, Мистильтейнн вновь засиял. А затем…
Вшух!
Ветвь омелы рассыпалась, словно её сожгло невидимое пламя, а её свет проник в тело Теодора. Это было благословение, предоставленное самим Бальдром.
– Это…!
Когда Теодор понял, какое благословение ему было даровано, он ошеломленно замер на месте. Его коснулась рука самого бога света – существа, которому ничто не могло нанести вред за исключением ветви омелы. Это было абсолютное благословение! Высшая защита, способная один раз заблокировать вмешательство даже другого бога.
Таким был прощальный подарок Бальдра, который навсегда покинул этот мир, не тая ни на кого злобы и обиды.
* * *
– … Вероника… Кажется, она ещё не закончила.
Поднявшись на первый этаж, Тео обвёл взглядом просторный холл. Кроме Мистильтейнна, больше никаких намёков на Джерема или другие реликвии он так и не обнаружил. Судя по всему, центр магического круга, который и был первоначальной целью двух людей, должен был располагаться где-то наверху. Нежить не могла спуститься вниз из-за губительного воздействия божественности, а потому все мертвецы должны были пребывать где-то наверху.
А раз так, было бы неплохо отправиться ей на помощь.
Но именно в этот момент…
– Хм?
Бу-ду-дух!
Внезапно потолок рухнул, обрушив на пол кучу обломков и щебня. Конечно, этого было недостаточно, чтобы ранить Теодора. Однако он был несколько удивлён, поскольку Мастер Красной Башни, несмотря на всю свою энергичность, не уничтожала вещи без причины. Впрочем, ничто не мешало ей разрушить это здание, поскольку Королевство Лайрон уже было мёртвым.
– … Вероника, что это у тебя в руке?
Парящая вверху Вероника держала в правой руке нечто вроде груды тряпок.
– Ах, это? Это бывший папа.
Вероника встряхнула лича, облаченного в роскошные наряды, и бросила его на землю. На мертвеце не было ни одного целого места. Старшая нежить была доведена до критического состояния силами одной Вероники, лишенной какой-либо божественности.
– Папа? – вздрогнув, переспросил Теодор.
– Да, он сказал, что является верным последователем Лайрона. Я немного нервничала, потому что этот гад оказался архиличем, но, похоже, он не знал, как использовать свою силу, – пожав плечами, проворчала Мастер Красной Башни.
– Ну, он не маг, так что это не удивительно.
Даже если бы они вдвоем объединили свои силы, ничто не гарантировало бы их победу над полноценным архиличем. В конце концов, уничтожать таких монстров без использования божественности было чрезвычайно трудно. Но, к счастью, этот архилич оказался не опаснее самого заурядного скелета. И Вероника наглядно доказала это.
– Ты его допросила?
– Конечно. Я выжгла ему половину костей, но он ничего не знает. Он даже не видел чернокнижника в лицо.
– Думаю, нет никакого смысла оставлять его…в живых.
Пламя Вероники аккуратно сожгло архилича, который некогда был папой. Он полностью лишился своего человеческого облика, а потому не стоило даже размышлять о том, что его удастся вернуть в прежнее состояние. В конце концов Теодор использовал свою световую волну, чтобы убедиться, что лич упокоен окончательно.
– А как насчет магического круга? Похоже, он ещё не уничтожен.
Город всё ещё окутывала темная энергия, что служило доказательством целостности Дворца Плутона. Возможно, сердце магического круга было вовсе не на верхнем этаже, а в каком-то другом месте? Тем не менее, Вероника запустила руку в карман и мрачно произнесла:
– Я нашла его. Проблема в том, что я не смогла его уничтожить.
Мастер Красной Башни держала в руках странный фиолетовый кристалл.
– Этот аметист…
– Да, он был ядром великого магического круга. Нет, скорее всего, он и есть магический круг.
– Может быть… Магия продолжает действовать даже несмотря на то, что камень покинул своё место. Судя по всему, он существует только как источник энергии.
Будучи магами, они довольно быстро пришли к правильному выводу и мрачно уставились на аметист. Камень был небольшим и напоминал собой жемчужину, но присущая ему сила и зловещее предчувствие, которое он источал, ставили его на совершенно иной уровень даже по сравнению с архиличем. Небрежное обращение с таким предметом могло вызвать катастрофу похуже нынешней.
Вот почему Вероника не смогла его уничтожить. Также это отчетливо указывало на злые намерения создателя этого камня.
Как бы там ни было, но магический круг нельзя было оставлять в действующем режиме.
– Глаттони.
Вот почему Теодор решил прибегнуть к запасному варианту.
– Ты сможешь переварить этот камень?
– …
Ответом на вопрос Теодора было молчание. Впрочем, вскоре последовал и возмущенный ответ:
– Ты за кого меня держишь, Пользователь!?
И вот, прежде чем Теодор успел сказать что-нибудь ещё, из его ладони выскочил язык и молниеносно утащил аметист в чёрную бездну желудка жадного гримуара.