Глава 4. Это даже хорошо

Особняк Мэн.

Упражняясь весь день с мечом, хотя в нём всё ещё бурлила мотивация, но душа и тело были истощены, поэтому Мэн Чуань решил отдохнуть. Придя в свою комнату, он взялся рисовать.

Кисть мягко соприкасалась с пергаментом, рядом лежала палитра цветных красок лучшего качества.

Мэн Чуань всегда рисовал сердцем.

С самого детства он любил это занятие.

Возможно, это передалось ему от матери, именно она научила его рисовать. В детстве это было его одним из любимых занятий. Тогда он мог проводить за рисованием три-четыре часа подряд, забывая обо всём. Тогда его мама даже говорила, что он обязательно станет лучшим художником в мире, а его картины будут стоить целое состояние.

Он родился в семье Мэн, состоятельной семье, поэтому его детство было беззаботным.

Однако в шестилетнем возрасте...

В той катастрофе погибло более ста тысяч человек, включая его маму.

Вернувшись в основную ветвь семьи Мэн в городе Дуннин со своим отцом, с тех пор он начал усердно тренироваться, но по-прежнему рисовал по часу каждый день. Когда он рисовал, то забывал об утомительной культивации и часто чувствовал, что таким образом возвращается в умиротворённое детство.

Теперь ему уже пятнадцать.

Он занимается живописью уже более десяти лет, учился у нескольких мастеров и стал лучше, чем раньше. Мама была права, у него выдающийся талант, по крайней мере лучше, чем его талант на пути меча.

Вот только какая была от этого польза?

Каким бы великолепным ни был художник, может ли он убивать демонов?

Тук-тук.

В дверь постучали.

— Мм, — Мэн Чуань посмотрел на дверь с сомнением: "Когда я рисую, обычно меня никто не беспокоит, в чём дело?"

Положив кисть, он открыл дверь и увидел своего отца, который обычно улыбался, но сегодня выглядел довольно серьёзным.

— Чуань`эр, быстро следуй за мной в дом предков, — сказал Мэн Дацзян.

— Хорошо, — Мэн Чуань без колебаний последовал за своим отцом, — отец, за последнее время ты часто ходил в дом предков, почему?

— Ничего такого, — пробубнил Мэн Дацзян.

— Тогда зачем мне идти туда, в чём дело? — задал ещё один вопрос парень. За всё время что он находился в особняке Мэн, в доме предков он бывал лишь пять раз.

Мэн Дацзян взглянул на своего сына и сказал: — Всё из-за твоего брачного договора с Юнь Цинпин. Семья Юнь и наша обсудили всё и решили расторгнуть помолвку.

— Расторгнуть? — Мэн Чуань был удивлён, — отец, почему так внезапно?

— А ты что, хочешь на ней жениться? — Мэн Дацзян посмотрел на своего сына.

— Нет, — Мэн Чуань покачал головой, — Юнь Цинпин и я встречались пару раз, мы не подходим друг другу характерами. Я буду только рад расторжению помолвки.

Мэн Чуань мало что знал о любви в свои пятнадцать лет, да и голова у него была забита не девчонками, а мечами и красками.

К Юнь Цинпин он относился больше как к своей младшей своевольной сестре, не более того.

— Вот и хорошо. Когда придём в дом предков, то просто слушай, ничего не говори, — наказал Мэн Дацзян.

— Да, — кивнул Мэн Чуань.

…

Дом семьи Мэн занимал огромную площадь западной части города Дуннин, в нём проживает более двух тысяч человек.

Конечно, это не вся семья Мэн, главные её корни находились в другом месте. Из-за угрозы со стороны расы демонов, чтобы защитить себя, такие большие семьи обычно сооружали целые крепости. Спустя тысячелетие развития и процветания у клана Мэн, помимо разных ветвей и особняка в городе Дуннин, есть целых три больших крепости, где проживало более десяти тысяч человек. Таких крупных кланов в округе было довольно много.

Особняк Мэн в Дуннине выделялся тем, что в нём находился мастер царства Божественного Демона.

Поэтому семья Мэн являлась одной из пяти высокопоставленных в городе Дуннин.

— Старейшина.

— Старейшина.

…

По пути в дом предков им встречались люди дома Мэн. При виде Мэн Дацзяна они почтительно здоровались с ним.

Мэн Дацзян входил в тройку лучших мастеров особняка Мэн. Он был ещё довольно молод и имел проблеск надежды достичь царства Божественного Демона. Также он должен был стать следующим патриархом.

Мэн Чуань вошёл с отцом в зал дома предков.

По обеим сторонам зала уже сидело много людей: семья Мэн с одной стороны и семья Юнь с другой. Атмосфера была напряжённой. Мэн Чуань с одного взгляда мог понять, что большинство старших его семьи выглядели несчастными.

— Брат Дацзян, ты пришёл, — Юнь Фуань встал и с улыбкой спросил, — принёс брачный договор?

— Принёс, — слегка кивнул Мэн Дацзян.

— Другие старейшины не возражают против расторжения помолвки, а ты что скажешь, брат Дацзян?

Мэн Дацзян спокойно ответил: — Если семьи заинтересованы, браку быть, а раз нет, то лучше расторгнуть союз.

Говоря это, он вынул из-за пазухи свёрток свидетельства о помолвке и протянул его Юнь Фуаню.

Проверив свидетельство, Юнь Фуань кивнул. Это был оригинал, подписи двух предков невозможно подделать из-за особой ауры.

— Юнь Фуань, пожалуйста, порвите здесь свидетельство о помолвке, — сказал лысый худой старик из семьи Мэн.

— Ха-ха, беспокоитесь, что я заберу его и потом буду шантажировать? Не волнуйтесь, я не настолько бесстыжий.

С этими словами Юнь Фуань порвал бумагу.

— Вот и всё, больше смущать я вас не буду, — мужчина окинул всех взглядом.

После чего направился к выходу, а за ним последовали другие члены семьи Юнь.

Когда Юнь Фуань проходил мимо Мэн Чуаня, то обратился к нему: — Младший Мэн, теперь ты и моя дочь Цинпин не имеете ничего общего.

— Да, так и есть, — ответил Мэн Чуань.

Только тогда Юнь Фуань кивнул и вместе со своей группой ушёл.

После чего Мэн Дацзян со всё ещё хмурым видом приказал сыну: — Чуань`эр, помолвка расторгнута, можешь возвращаться. У меня ещё остались тут дела.

— Да, — Мэн Чуань взглянул на старейшин и послушно ушёл.

Вум!

Дверь в холл закрылась и зал слегка потускнел.

— Это уже никуда не годится, они открыто издеваются над нами! — лысый худощавый старик ударил костылями о землю.

— У нас нет никакого выбора. Или ты хочешь нагло жениться на дочери семьи Юнь? Тогда нас бы до смерти избил их предок!

— Ничего страшного, это даже хорошо. Изначально от этого брака нам не было никакой пользы. Сейчас наша главная проблема — рана третьей сестры. Эта ситуация сильно сказывается на основе нашей семьи, — старик, похожий на учителя, посмотрел на крупного старика, сидящего сбоку от них посередине, — патриарх, рана третьей сестры действительно неизлечима?

Крупный старик нахмурился: — Через два дня третья сестра вернётся в Дуннин, тогда и поговорим об этом.

Мэн Дацзян слушал их и хмурился.

Столп семьи Мэн рушится, что беспокоило всех старейшин семьи.

Семья Мэн пыталась держать эту новость в секрете, но как это возможно?

Сейчас уже все об этом знали и понимали, что Мэн Сяньгу осталось недолго. И хотя у семьи Мэн было много союзников, среди которых есть сильные мастера царства Божественного Демона, но никто из них не станет заступаться за них, если это дело не будет касаться чего-то серьёзного. Со всеми сложностями им придётся столкнуться самим.

Ответственность должна соответствовать власти, по-другому никак.

В современном мире никто не может избежать ответственности, от простых людей до Божественных Демонов.

Любой смертный, независимо от пола, если в возрасте двадцати лет достигает сферы Очищения Костей, он обязан служить в армии в течение пяти лет. Вот только едва ли половина из таких новобранцев возвращается домой. Но даже так люди всё равно стремятся попасть в армию, потому что только так можно было чего-то достичь, остальные профессии были либо сложными, либо недостаточно оплачиваемыми.

Это также касалось культиваторов и даже Божественных Демонов. Каждый из таких мастеров проводит всю свою жизнь в борьбе против демонов. Даже если он возвращается в родной город на отдых, то обязан взять ответственность за его охрану.

Ответственность наделяла людей властью, а власть позволяла семьям таких мастеров процветать. Но без подобных мастеров всё приходит в упадок.

…

Когда Мэн Чуань вернулся в свой внутренний двор, начало темнеть.

— Чуань, садись поешь. Я слышала, вы с дядей Мэном ходили в дом предков. Думала, ты сегодня не вернёшься к ужину, — Лю Циюэ уплетала еду, когда пришёл Мэн Чуань.

Парень сел напротив неё и попросил служанку принести ему миску похлёбки.

— Почему молчишь, что случилось? — спросила Лю Циюэ.

— А, — Мэн Чуань пришёл в себя и небрежно сказал, — семья Юнь решила расторгнуть мою помолвку с Юнь Цинпин.

— И как? — глаза Лю Циюэ загорелись.

— Ну, договор разорвали прямо в доме предков.

Лю Циюэ внимательно наблюдала за его выражением лица и спросила: — Тебе грустно из-за этого? Или о чём ты задумался?

— Нет, — Мэн Чуань даже покачал головой, — мы с Юнь Цинпин не особо ладим, ты ведь знаешь об этом. Она, скорее всего, даже рада расторжению помолвки. Да и я не против. Так с чего мне грустить?

— Тогда почему ты выглядишь словно в оцепенении?

— Не думаю, что это правильно. Договор был заключён лично предками. Они должны были отправить как минимум трёх главных старейшин, а отправили самого бестолкового, Юнь Фуаня. Они будто смотрят на нас свысока!

— Вдобавок наши старейшины в зале выглядели какими-то огорчёнными и при этом сдерживались. Я не понимаю, что происходит.

— А, ещё Юнь Фуань обычно льстит моему отцу и другим, но в этот раз вёл себя вызывающе. С чего это он стал вести себя так своевольно?

— Ну и самое главное, должна быть какая-то причина расторжения помолвки, верно?

Мэн Чуань посмотрел на Лю Циюэ: — Я думаю, произошло это либо потому, что у семьи Юнь появился более сильный покровитель, либо что-то случилось в нашей семье Мэн.

Лю Циюэ была немного удивлена его умозаключением: — Чуань, ты поэтому выглядишь таким задумчивым?

— Это всего лишь догадка. Отец не стал говорить мне истинную причину, — Мэн Чуань улыбнулся.

— Тогда забудь и нормально поешь, а то каша остынет, — призвала его девушка.

— Ты тоже ешь, — Мэн Чуань взял булочку и сосредоточился на еде.