Том 1. Глава 7. Перекрёстный допрос и дерзкое поведение

По ту сторону прекрасного стола из цельного куска древесины сидели мать и отец, а я молча смотрел на них.

Спокойные, словно море без волн, но такие серьёзные, в очередной раз убеждаюсь, что они муж и жена.

Внешне такие разные, но вот души у них точно очень похожи.

В них несокрушимая сила.

Я не такой как они, и никогда не мог пойти против этой парочки в той жизни. Не скажу, что в той жизни не проявлялся мой мятежный дух, но эти воспоминания окрашены в чёрный, и вызывают у меня боль. Такого не было. Ничего подобного не было.

Сейчас они смотрели на меня, призывая обо всём рассказать.

И я не собирался вообще молчать.

Но что им рассказать, я не знал.

Сожалею, но однажды ваш сын умер и теперь он проживает вторую, вот такое им рассказать?

Я не боялся, что они мне не поверят.

С тяжестью в сердце они примут всё, что я скажу. Я знаю это. Мне ли не знать, какие они великодушные люди.

Но в той моей жизни не было ничего светлого.

Я видел столько смертей. Потерял всё, что мне было дорого.

А потом я погряз в ненависти.

Я не хочу рассказывать им об этом.

Видя, как меня что-то терзает, взгляды родителей переменились. Задумчивые и полные заботы взгляды.

— … Джон.

Мама спокойно заговорила.

— Я не знаю, что ты скрываешь. Но если это так нас расстроит… Можешь не заставлять себя. Ты наш сын, и наше отношение к тебе не изменится. Ведь так, Аллен?

— Верно… Прости, Джон. Я впервые вижу у тебя такой взгляд. Я рассказал о том, что сегодня случилось Эмили… Но ты ведь не хотел, чтобы кто-то обо всём этом узнал. Возможно твой секрет может подвергнуть тебя опасности, прямо как сегодня. Это меня беспокоит. И я думал, ты поделишься с нами этим. Неужели твои секреты настолько важны… Я думал, что ты просто не хочешь делиться этим. Но увидев твоё лицо… Я понял, что ошибался. Прости…

Отец склонил голову.

Нет, отец. Это я должен был склонить голову.

Вы должны были растить не меня, это должен был быть невинный ребёнок, он должен был дарить вам радость. А здесь лишь погибший жалкой смертью я.

Так что это именно я должен извиняться перед вами…

Вот что я хотел сказать, но слова не выходили.

— Джон… То, что ты скрываешь, настолько важно?

На слова отца я лишь кивнул.

— Ты не хочешь говорить?

На слова мамы я начал мотать головой.

Ни не хочу. Я не могу.

— … Ни не хочешь… Значит, не можешь…

Я кивнул.

Узнав это, родители печально посмотрели на меня.

В любом случае я расстрою их.

Надо что-то делать…

Чувства стали невыносимыми.

Я собрался уйти отсюда и пойти к себе.

Они хотели меня остановить беззвучными голосами, протянули ко мне руки, но увидев мою печаль, убрали их.

Так нельзя.

Я вернулся сюда не для того, чтобы создавать новые печальные воспоминания.

Думая об этом, мама издала «Ах», как будто что-то поняв.

Она заговорила.

— Раз ни не хочешь, а не можешь… Джон, неужели ты не хочешь нас опечалить?

Эти слова заставили меня остановиться.

Всего на мгновение. Мои ноги снова начали движение, и я направился в свою комнату.

Но это мгновение не ускользнуло от глаз моей мамы.

— Так я права?!.. Глупенький. Не переживай об этом… Аллен, останови Джона.

Мамино лицо сразу же засияло, отец был удивлён, а вот мама ещё и румянцем покрылась, поняв мои слова.

Отец, воин-маг, был опытным бойцом, так что он меня остановил. Ни один человек не мог сбежать от него. Я с лёгкостью был пойман и усажен на стул.

Родители сидели напротив меня, их глаза сияли, они ждали, когда мои секреты всплывут на поверхность.

Видя, какой я перепуганный, отец заговорил. Я думал речь его будет гневной, но она была на удивление нежной.

— Джон, если ты и правда не можешь сказать, потому что не хочешь нас огорчить, то ошибаешься. Ты наш с Эмили сын. И ничего это не изменит. Какой бы секрет ты ни хранил.

Мама продолжила.

— Аллен всё верно говорит. Джон, мне приятно, что ты не хочешь нас опечалить, но такое грустное лицо и так нас очень печалит. Если тебе тяжело, раздели это с нами. Мы хотим нести это вместе… Пусть это наш каприз. Ты у нас мальчик не избалованный… Ты ведь нас знаешь… Джон, ты можешь поделиться любым секретом с нами, верно?

Это была душещипательная мольба. Мама была готова расплакаться, и я кивнул ей.

С самого начала это были мнимые страхи.

В том мире они уже давно были мертвы, так что я начал забывать обо всём, что было с ними связано. И здесь эти чувства начали возвращаться.

Если подумать, баловали ли меня в этом мире? Просил ли я о чём-то? Вроде, нет. И из их слов я понял, что им этого не хватало.

В той жизни я понимал чувства родителей, думал, что и сейчас понял их.

Но глубину любви родителей к ребёнку сегодня я по-настоящему понял впервые.

— … Хорошо, я всё рассажу. Но перед этим, отец, исполни обещание.

— Обещание?

— Если я задену тебя хоть раз, то смогу ходить в лес один.

В любом случае был уже поздний вечер, так что мы поужинали как обычно, а остальное перенесли на утро следующего дня.

Ранним утром я вновь повторил предложение.

Если бы мы начали поединок посреди дня, собралось бы поглазеть множество людей, которые души не чают в моём отце. А мне лишние свидетели были ни к чему.

Поэтому я и хотел, чтобы всё прошло вдали от чужих глаз.

Если спрашивать, зачем этот бой, то это был самый простой способ объяснить отцу кто я и что из себя представляю.

Отец был истинным воином. Он много лет защищал форт в лесу демонов, даже король знал его. В стране проходило множество товарищеских матчей, и можно было точно сказать, что не было такого рыцаря, который бы его не знал.

Я узнал от этом в той жизни, когда вступил в армию. Мне как-то раз довелось увидеть один из таких боёв отца. Пусть противник и задел отца и дух его пылал, на лице явно читалось выражение проигрыша.

Я множество раз перед тренировочным боем слышал, как рыцари говорили, какая эта честь – получить урок от опытного воина.

Почти все матчи заканчивались отцовской победой. Конечно противники не были слабы, так что победа отцу давалась не так легко, а там где его состояние было близким к идеальному, я вообще не слышал, чтобы он проиграл.

Если я сражусь с отцом, то он поймёт, какую жизнь я прожил. Это относится ко всем мечникам. Обычный солдат вроде меня мог увидеть, что представляет из себя противник во время боя. А такой первоклассный боец как мой отец просто не мог не понять.

Отец был маминым слабым местом, если уж он даст согласие, то и она тоже. Ещё и оставалась женская интуиция, помогавшая понять всё без слов. То, как она поняла, что у меня на сердце, было отличным тому подтверждением. В общем смысле она могла понять мою ситуацию раньше отца.

На следующее утро я вышел из дома с деревянным мечом раньше отца.

Я практиковался в утреннем тумане, разминал спину и ноги, пока не проснулся окончательно.

Обычно я скрываю свои тренировки, но сегодня решил в открытую помахать мечом.

Когда отец был дома, он как следует обучал меня, но в то же время обучение магией было под запретом. Отец сразу сказал, что будет учить без использования магии.

Сражение с использованием магии было государственной тайной, так что он не мог так просто взять и обучить сына этому. Да и если бы отец использовал бы магию, разница в нашей силе была бы настолько огромной, никакие тренировки не помогли бы.

В той жизни отец так же меня тренировал, так что и в этой мне было весело, и это пробуждало столько воспоминаний. Но имея ограничения, я изучал равновесие и движения тела отца, моя тренировка была направлена на поиск его брешей.

Своеобразная тренировка с представлением образа, только вместо него был мой отец.

Магия – это то же самое, проецирование образа из головы на реальный мир, в том жизни я часто пользовался таким методом во время тренировки (не обладая сильной магией, я тренировался с манекенами в казарме). В моём воображаемом враге мне виделись мои товарищи, старшие коллеги, но чаще всего отец.

Отец всегда был моей целью. Великие герои тоже, но они были теми, кто спас всё человечество и их силы были за пределами человеческого понимания, цель же должна быть в пределах человеческой досягаемости.

В качестве цели мой отец был идеальным солдатом. Сильнее кого бы то ни было, обладавший невероятным талантом и при этом прилагавший немалые усилия, вызывающий доверие у других людей. Во время тяжёлых сражений, когда сердце готово было разбиться, я думал о том, как отец не сдавался до самой своей смерти, и держался. Думаю лишь благодаря тому, что отец был моей целью, я смог продержаться до сих пор.

И я буду сражаться с ним. Это не может не возбуждать.

Я продолжал разогреваться, когда услышал, как дверь со скрипом открылась.

Оглянувшись, я увидел отца, стоявшего в броне для практики.

У него был деревянный меч, но если неудачно попасть, даже таким можно было убить. Беспокоясь об этом, отец попросил кузнеца сделать броню из шкуры монстра.

Монстр был точно слабый, и шкура была дешёвой и вся в заплатках, ударь по ней настоящим мечом, и можно было бы разрубить за раз. Но от деревянного меча она должна была защитить. Отец в первую очередь учил деревенских детей защищаться, так что дома было, что одеть.

Сейчас отец стоял прямо передо мной.

Взгляд его был абсолютно серьёзный и бдительный.

Но в той жизни мне в основном доводилось видеться именно с таким отцом. Сейчас я видел интерес в его глазах.

Я хотел застать его врасплох… По крайней мере собирался, но вся уверенность пропала. Отец был непреодолимой стеной, которая в данный момент была за гранью моих возможностей.

Если спрашивать о моих шансах, то они явно были не из лучших.

Но всё же не равны нулю.

Смогу ли я ухватиться за этот шанс? В этом бою он всего один.

Мы встали на нужном для дуэли расстоянии, поприветствовали друг друга и приняли боевые стойки.

И тут я услышал стук двери, кто-то вышел из дома.

Глядя на источник звука, весь боевой дух растворился.

Там была мама с бисквитами, и она направлялась к нам. А ещё там были напитки. Похоже, она собиралась наблюдать. Ну и ладно.

Я опять посмотрел отцу в лицо.

С мечами в руках, мы словно были отражениями друг друга.

Ясное дело. Всё-таки мы с отцом были первоклассными мечниками, и одинаково совершенствовали своё искусство меча.

Глядя на то, как я держу свой меч, отец слегка удивился.

А потом сказал.

— Прости, что до вчерашнего дня относился к тебе, как к слабому.

— Нет, я благодарен тебе за тренировки.

— Эта стойка многое говорит о тебе… Вперёд, сын!

— Нападай, отец!

Битва началась.