Глава 2.7. Шаг за шагом
Принимая еду и ища свободное место, я смог увидеть большую голову вытянутого Но Чу Сопа. С первого взгляда я понял, что Хан Та Сом и Ли Со А сидят рядом с ним за столом.
Глядя на это, я вдруг почувствовала себя преданным.
Теперь, когда я думаю об этом, Но Чу Соп просто оставил меня, когда я получал файл, и убежал сам. Стоит ли мне дать ему кулаком по голове... я думал, пока Но Чу Соп не обратил на меня внимание и не махнул рукой.
– О, Юнчэ. Ты был в туалете?
Ли Со А, сидевшая рядом с ним, пристально посмотрела на парня.
– Не говори о туалетах, когда мы едим. Это грязно.
– Пуф.
Я не ходил, ты…
Я со вздохом сел и поставил поднос на стол. Когда я взял вилку и поднял глаза, там была Хан Та Сом. Судя по тому, как она хихикала, шутка с туалетом показалась ей забавной.
Хорошо, улыбнись. Улыбаясь, она казалась ярче и выглядела лучше. Это напомнило мне появление девушки на экране телевизора. Тогда у неё ещё не было чёлки, и разве это не было намного лучше, чем быть такой растрёпанной, как сейчас? Ну, возможно, я чего-то не понимал. Всё-таки у меня не было чувства модных молодёжных тенденций, так что мне сложно было судить.
Внезапно вспомнив голос Хан Та Сом во время музыкального согласия, я сделал ей честный комплимент.
– Ты хорошо поёшь. Мягкая дикция была очень приятной.
– Эм...?
Её глаза сильно дрожали, когда девушка торопливо опустила голову.
– Спасибо…
Реакции Хан Та Сом было достаточно, чтобы заставить меня, говорящего это, чувствовать себя неловко. Она была очень застенчива. Как такая девушка могла решиться стать идолом? Я уставилась на её качающуюся челку, прежде чем отвернуться.
Должно быть, у неё были свои причины.
Избавившись от посторонних мыслей, я воткнул вилку в спагетти. Там и сям виднелся белый сыр, смешанный с красными томатными спагетти. Скатывая лапшу в круг и вытягивая её прямо вверх, сыр будет следовать за пастой, что делало блюдо приятным для глаз.
Моцарелла была на месте.
Когда я поднёс вилку ко рту, нос наполнял неповторимый для спагетти запах. Кислый томатный соус и лапша, которая хорошо впитала всё это вместе с запахом свежего сыра.
Чёрт возьми, это же не какая-то разогретая замороженная дрянь. Это действительно была школа, которая была дорогой во всех смыслах этого слова.
Пока я был занят, потакая себе в удовольствии поглощения спагетти, Ли Со А начала разговор.
– Так где же ты был на самом деле?
Бросив взгляд в сторону, я увидел, что она с безразличным выражением лица подносит ко рту немного супа. Поза девушки казалась довольно элегантной.
– Я просил запись. Я хотел послушать, как я пел во время урока для получения некоторой обратной связи.
– Неужели это так?
Затем Ли Со А отставила в сторону суп, который ела, и достала телефон, прежде чем что-то напечатать.
* * *
Сон Ми Нэ наклонила голову.
– Это странно…
Чон Си Хёк поднял голову и посмотрел на Сон Ми Ну. Заметив, что девушка смотрит куда-то вдаль, он проследил за её взглядом и увидел группу Чо Юнчэ, болтающую за соседним столиком.
– Что это за парень, Чо Юнчэ?
Тск. Брови Чон Си Хёка слегка приподнялись.
– А как насчёт него самого?
Не обращая внимания на неприятные чувства, испытываемые Чон Си Хёком, она быстро продолжила свои слова.
– Он так отличается от того, что я видела на собеседовании. И его навыки пения, и его отношение. Когда я увидела его на интервью, это было действительно самое худшее, что можно было предположить, поэтому я была очень удивлена, когда увидела, как он поёт сегодня. Если бы он так пел во время интервью, я бы не была так расстроен, когда он сказал мне это, так почему же…
Слушая непрерывные жалобы Сон Ми Нэ, Чон Си Хёк с хрустом сжал свои пальцы.
Чо Юнчэ.
Он был тем типом людей, которого Чон Си Хёк ненавидел больше всего.
Люди, которые не очень старались.
Чон Си Хёк повернул голову назад и посмотрел на Чо Юнчэ. Тощее тело без признаков натренированного дыхания, голосовые связки, которые не привыкли к пению, и сильно не хватало резонирующих камер.
Было очевидно по его тел, что этот парень практически никогда не практиковался.
– Тск.
Если бы они любили петь, нет, даже немного интересовались пением, у них не было бы такого тела. Немного расстроившись, Чон Си Хёк принялся размешивать суп ложкой.
– Может быть, тогда он пел вполголоса.
– Так вот как это было? Ну, он был лучше, чем во время интервью, но по сравнению с тобой, он всё ещё был намного ниже.
Вскоре потеряв интерес, Сон Ми Нэ засуетилась вокруг, прежде чем сделать селфи и загрузить его на SNS.
Щелчок на поднос и щелчок на её невероятно красивом лице.
* * *
Подняв трубку, я нажала на кнопку воспроизведения.
– Всем привет, приятно…
Это был файл с записью. Убедившись, что голос учителя Ку Мин Ки правильно звучит, я выключил звук.
– Ммм... неплохо работает.
Размер аудио был намного больше, чем я думал, так что был вопрос о том, может ли телефон воспроизвести его, но... к счастью, файл работал нормально. Хотя он был большим, но всё ещё находился в границах аудиофайла, так что, возможно, это просто я слишком строго оценивал технологии прошлого.
Во всяком случае, на этом все приготовления были закончены.
Усевшись, я почувствовал, что вокруг моей задницы обернулась удобная подушка стула. После того, как все уроки в Высшей школе исполнительского искусства завершились, я наконец-то добрался до тренировочных залов.
"Как давно это было".
Осмотревшись в репетиционной комнате, я ощутил ностальгию.
Тренировочные залы.
В течение моего обучения в старшей школе, университете и дней, проведённых в ансамбле… Больше половины моей жизни было проведено в этом пространстве… Каждый божий день.
Большую часть времени я проводил здесь. Больше, чем в своём собственном доме. Дом был только местом для сна, и в те дни, когда я предавался тренировкам, я иногда даже не возвращался домой, поэтому не было преувеличением называть тренировочные комнаты своим настоящим домом.
– ...
Но из-за одного случая эта жизнь была разрушена, как ложь, и с тех пор мои ноги никогда не переносили меня назад в другую комнату для тренировок.
"Метрополитен…"
Теперь, когда я снова об этом подумал, я испытывал настоящую жалость. Ну и что, если я провалил собеседование? И всё же я провёл более пяти лет после этого, просто слоняясь вокруг, как ничтожество.
Даже не сделав шаг назад в тренировочную комнату.
Ни разу.
Затем я понял, что бессознательно касаюсь звуконепроницаемых стен. Грубая текстура, встречающаяся с моими пальцами, казалась необычной и неловкой.
Необычная, да.
– ...
Бросив взгляд вперёд, я увидела чёрное фортепиано. Положив на него руку, я нажал случайную клавишу.
Раздался приятный звон.
Звук С4 тихо разнёсся по комнате.
– ...
Вот так я и продолжил подъём.
D4, E4, F4, G4, A4, B4
И наконец, я нажал на C5 вместе с педалью, и звенящая струна продолжила свою вибрацию на некоторое время.
С5.
Другими словами, С третьей октавы.
Это была высокая нота, которая символизировала лучших теноров.
Почему? Это было связано с тем, что существовало не так уж и много мужчин, которые могли бы выдать правильный шаг C5. Это означало нечто иное, чем просто дотянуться до C5, и отличалось от выжимания всего, чтобы ударить по этой ноте.
Человек, который мог бы достать высокую ноту C5, заполняющую весь стадион диаметром в несколько сотен метров, мог бы стоять гордо, как почитаемый тенор с этой единственной способностью.
Правильно. Точь-в-точь как тот знаменитый Паваротти, которого называли королём высшего света.
Избавившись от всех посторонних мыслей, я приготовил горло и легонько двинулся вперёд с несколькими простыми распевками.
– А – а – а!
Тон, который едва поднялся, остановился на F4 – ноте на четыре ступени ниже, чем C5.
Конечно, это было связано с недостатком практики. Если я буду тренироваться, то смогу подняться на B4, которая была моей самой высокой нотой, прежде чем я вернулся назад во времени.
B4 – на один уровень ниже, чем C5.
"К той самой B4, на которой я застрял на двадцать лет".
Только с этим я не мог назвать себя тенором. Как может оперный певец, который даже не может пропеть высокую ноту, быть тенором?
"Тенор…"
Повернув голову, я увидел зеркало, висевшее на стене тренировочной комнаты. Зеркало, через которое мои глаза смогли взглянуть на меня внутри отражения.
Слабое тело и небольшой рост. Глядя прямо на это молодое лицо, я вдруг ощутил прилив фантазий, проносящихся в моей голове. Разве на этот раз, с этим телом, которое ещё не полностью развилось, я не получил ещё одну возможность достичь этого?
– ...
Через некоторое время, уставившись в зеркало, я резко отвернулся.
"Давай просто потренируемся".
Независимо от того, будет ли это успешным или нет, возникла необходимость действительно начать работать. Отбросив все идеи и мнения, я прослушал оставшуюся часть записи. Наряду с некоторым фоновым шумом, голос учителя начал выходить наружу.
"Это действительно очень плохо".