Глава 96. Первое пламя (3)
«Это не может продолжаться».
Нала подумала про себя. Чувство угнетения, исходящее из Черной Бездны, становилось все тяжелее и тяжелее, она уже настолько приблизилась к этому миру, что, если она не продлит пламя в ближайшее время, этому миру действительно придет конец.
Нала едва могла устоять против этих троих одновременно, и победить их было практически невозможно.
Майерсон был ненамного слабее ее в ближнем бою, поэтому победить его было непросто. Кроме того, Эллис постоянно вмешивался в их битву, создавая ложь, и Коннор, который редко атаковал, но всегда заставлял ее уклоняться каждый раз, когда он это делал. Даже небольшая небрежность приведет к ее поражению.
Внезапно цвет лица Налы изменился, ее красивые белокурые волосы начали вянуть, на коже стали появляться многочисленные темные пятна, сопровождаемые чувством головокружения. Нала подперла свое тело мечом, полуопираясь на него, и бросила на Майерсона сложный взгляд.
В это время у Майерсона были те же недуги, что и у Налы, но в гораздо более серьезной степени.
Причина, по которой он предал Церковь Божественной Милости и поклялся в верности Негари, в первую очередь заключалась в болезнях, от которых страдал этот мир. После имплантации остатка души Криса он получил способность, о которой всегда мечтал.
Синхронизация болезни, благодаря этой способности он резонировал с больным человеком и страдал от той же болезни, что и он, после чего его тело могло генерировать лечебный микроб для лечения болезни. Кроме того, это лекарство могло также медленно распространяться и интегрироваться в окружающую среду, а это означало, что с каждым завершенным лечением в этом мире навсегда будет на одну болезнь меньше.
Хотя технически Майерсон был капитаном Людей-призраков, он почти не руководил ими. Большую часть времени он путешествовал по континенту, постоянно используя свою способность записывать новые болезни, одновременно распространяя их лекарства и вакцины.
Среди здешних людей Майерсон, вероятно, спас больше всего людей. Его тело теперь записало более 100 типов болезней, и всякий раз, когда ему нужно было бороться, он мог использовать обратную синхронизацию, чтобы распространять болезни, которые он записал, на людей, с которыми он резонировал.
И цена за это заключалась в том, что независимо от того, регистрировал ли он новую болезнь или обратно заражал ими других, каждая болезнь, которую он регистрировал в своем теле, бурно проявлялась каждый раз, когда он использовал эту способность.
Поскольку у Налы была родословная дракона, ее иммунная система была мощной, но даже она не могла быть невосприимчива к более чем 100 видам болезней одновременно. Кроме того, поскольку способность только синхронизировала симптомы, она не могла использовать [Дыхательное искусство] для изгнания микробов из своего тела, так как на самом деле микробов для изгнания не было.
Записи и документы, которые предоставил Элдридж, включали много информации о Негари и его подчиненных, поэтому, как только Нала увидела Майерсона, который выглядел еще более больным, чем она, она мгновенно поняла способности Майерсона.
В то же время она не могла понять человека по имени Майерсон.
Он предал своих товарищей, отдал свою жизнь злому Негари, держал душу ее наставника Криса в своем теле, тем самым богохульствуя над мертвыми, и все это были непростительные поступки.
Однако, чтобы вылечить болезнь, он добровольно заражал себя той же самой болезнью, каждый раз делая это, страдая от каждой болезни, которую он когда-либо регистрировал. У него накопилось более 100 болезней, а это значит, что он страдал от этих недугов более 100 раз.
Но несмотря ни на что, Нале нужно было победить этого противника, так как она шла по правильному пути, этому не сбить ее с толку.
Выдерживая недуги этих болезней, [Давление Дракона] Налы бешено хлынуло вперед в ее окружение, поскольку Нала продолжала свое уникальное ритмичное дыхание, два эффекта объединились и вселили тяжелое чувство страха в сердца всех вокруг нее.
В этот момент все в этом мире было под контролем Налы, она как будто сама стала воплощением Бога, управляя жизнью и смертью всех вокруг нее.
Не колеблясь, Нала взмахнула мечом. Несмотря на то, что атака никого не задела, на теле Майерсона появился чистый порез, прежде чем оно развалилось на две части. Эллис в маске был таким же, их тела были разрезаны горизонтально, поверхность разреза источала неприятный запах горелой плоти. Даже прилетевший железный шар Коннора был таким же, разрезанным пополам в одно мгновение.
Гладкая поверхность разреза на железном шаре имела следы обожжения, показывая, насколько резким был только что удар.
Ее [Давление Дракона] постепенно исчезло, Нала тяжело дышала, направляя свой меч на Коннора, единственного Призрака, которому посчастливилось пережить эту атаку.
Майерсон рухнул на бок, его бессмертное тело Нежити ничего не сделало, чтобы спасти его. Он чувствовал, как его жизнь медленно ускользает от него, то самое чувство, которое было более 20 лет назад, когда он ждал смерти от болезни в трущобах.
Перед его глазами предстала фигура Огюстена, это он пришел в трущобы и спас Майерсона, ожидавшего смерти много лет назад.
«Такие хорошие люди, как он, вероятно, попали в рай, а такие, как я, должны попасть в ад. Жаль, что я не смог извиниться перед ним, но я не жалею о своем решении с тех пор».
После смерти Майерсона его способности также угасли, симптомы болезни постепенно утихли на теле Налы, ее глаза были такими же острыми и непоколебимыми, как и в начале, как только она победит этих людей, она сможет войти в ворота и направится в печь Первого Пламени.
— [Давление Дракона] в сочетании с [Дыхательным искусством], на короткое время беря под контроль весь ритм в диапазоне [Давление Дракона], полностью доминируя над ними, а затем отключая их всех, — улыбнулся Ной, комментируя. Он мог ясно видеть принципы, лежащие в основе удара Налы прямо сейчас, в том смысле, что пока что-то принадлежит этому миру, она сможет его убить.
В этот момент необходимо было понять происхождение [Дыхательного искусства]. Так называемая сущность [Дыхательного Искусства] была не чем иным, как восприятием и гармонизацией себя с ритмом этого мира, и не был ли нынешний мир рождён из пламени? Следовательно, природа всего ритма в этом мире на самом деле была мерцающей частотой Первого Пламени.
Как один из трех Богов, вышедших из первого пламени, раса Драконов, созданная Драконом-Прародителем, естественным образом родилась с «Властью» этого мира. С помощью [Давления Дракона] Драконы смогли заставить мир — который также был пламенем — вокруг них гармонировать с собой, используя его для создания своего фирменного Дыхания Дракона.
Из-за этого Нала, которая объединила [Давление Дракона] и [Дыхательное искусство], смогла на очень короткое время полностью контролировать ритм мира и уничтожить все, что создано из пламени в этом мире. И если бы ритм существа был нарушен, даже бессмертное тело умерло бы.
— [Дыхательное искусство], скорее всего, было техникой, изобретенной Великаном для продления пламени. Ограничив его так, чтобы его могли использовать только люди, он также предотвратил приобретение этой силы Черной Бездной, — через это явление, Ной открыл сущность [Дыхательного искусства].
Затем он вспомнил информацию, которую он получил, изучая записи духовных шаманов народа Коши за эти годы.
Хотя люди Коши утверждали, что являются расой людей, созданной из духа Прародителя всего сущего, благодаря своим постоянным исследованиям он нашел истину. Люди Коши, скорее всего, были не потомками Великана, а гибридом между людьми и Божественной расой.
Имена богов, произнесенные духовными шаманами, благодаря памяти Последнего Бога, Негари обнаружил, что большинство из них на самом деле были именами членов изначальной Божественной расы древней эпохи, включая имя Негари.
Однако во времена Первой Империи Новое Божество уже забрало с собой Божественную расу и сбежало из этого мира. Чтобы скрыть этот позорный факт, после того, как Коши основали свою империю, они уничтожили большинство записей о Божественной расе и изменили мифы о сотворении. Великан вознесся как Прародитель всего сущего и они заявили, что произошли от его духа.
Подумав об этом, Ной посмотрел на девушку, которая была такой же чистой, как и всегда, и усмехнулся.