Глава 9

Из-за чувства превосходства путешественника из другого мира по сравнению с примитивными аборигенами этого мира, в сочетании с тем фактом, что они не смогли противостоять ни одному из его средств, Ван Юань слишком недооценил этих людей.

«Изначально я тоже был всего лишь человеком. Если не принимать во внимание мои сверхъестественные способности, все остальное во мне — это личность, и даже не исключительная личность. Как такая личность может превзойти других и стать манипулятором всего сущего?»

Ван Юань взглянул на землю, полную тел, вспоминая эмоции и воспоминания, которые он получил, когда поглотил их ауру.

Если перед смертью человек держит в сердце огромную обиду и ненависть, то эти негативные эмоции атакуют сознание Ван Юаня.

«Но что, если вместо этого у них будут положительные эмоции? Смогу ли я использовать эти эмоции, чтобы изменить и улучшить свою личность?»

«Мне нравится, каким был Дакс», — Ван Юань посмотрел на труп Дакса.

«Перед смертью его эмоции включали в себя решимость достичь своей цели любой ценой. Если я впитаю эти эмоции, смогу ли я сделать себя менее нерешительным и стать более решительным?»

Что касается того, сделают ли эти изменения его больше не самим собой, Ван Юаня это не волновало. В конце концов, его нынешнее «я» было лишь остатком души человека, которого раньше звали Ван Юань. Люди в конечном итоге изменятся и вырастут, если вы оглянетесь на себя через несколько лет, вы найдете только незнакомца.

И рост был именно тем, что хотел сделать Ван Юань, только намного быстрее: «Пока это мой собственный выбор, мне не о чем беспокоиться».

Комор просто стоял и смотрел на двух ворон, клевавших трупы, не зная, что делать. Он не смел прерывать или призывать их поторопиться, его разум был уже полностью разбит. Даже когда вороны оскверняли трупы его товарищей, он ничего не мог делать, кроме как смотреть.

Ранее, когда Дакс открыл рот после смерти, Комор уже был полностью убежден в существовании Негари; и теперь, когда он был поражен чумой, если он не хотел умереть, он мог только поклясться в полной верности Негари.

Кроме того, унижение от того, что он видел трупы своих товарищей, пожираемых животными на его глазах, невероятно потрясло Комора. Чтобы немного улучшить свое настроение, он мог только оправдываться перед самим собой.

«Я не трус, люди просто не могут победить Бога, это принесет только беду деревне. Да, правильно, я делаю это для деревни, я делаю правильно. Дакс сопротивлялся посланникам, это было неправильно, если его труп клюют, он расплачивается за свои грехи!» Комор постепенно убедил себя и подавил чувство вины в своем сердце.

Впитывая оставшийся белый туман с трупов, Ван Юань наблюдал за изменением выражения лица Комора, поэтому он смог рассказать об общем мысленном путешествии, через которое он только что прошел. Ван Юань молча, но сильно похвалил его за это, так как чем больше он так думал, тем больше вероятность того, что он будет твердо стоять на стороне Негари. Он будет распространять слова о непобедимости Негари и превратится в истинного набожного сторонника Негари, потому что иначе это будет означать признание того, что он был презренным трусом.

Даже если бы это было правдой, кто мог бы добровольно признать такое со спокойной душой? По крайней мере, Комор не мог, и именно поэтому он полностью попал под контроль Ван Юаня.

Глядя на то, как вороны разрывают горло Дакса, Ван Юань не мог не вспомнить, как он быстро соображал в тот предыдущий момент отчаяния. Он использовал свою силу вмешательства, чтобы управлять голосовыми связками Дакса, и имитировал ощущение разговора в соответствии с воспоминаниями, которые он впитал, поэтому вначале голос был таким жутким.

По правде говоря, это была всего лишь попытка Ван Юаня вернуть к жизни дохлую лошадь. [П.п: Это китайская идиома, означающая отчаянно попробовать что-то, чтобы посмотреть, сработает ли это.] Если бы он не поглотил достаточно холодной ауры и не усилил свою силу вмешательства, ему было бы намного сложнее сделать это.

«Это также способ общения», — подумал Ван Юань: «Говорить прямо в чей-то разум подходит только для тех, кто уже заражен микробами и у которых почти не осталось белого тумана вокруг их тела, поэтому иметь другой способ общения — это хорошо».

«Моя душа немного пополнилась», после того, как Ван Юань полностью поглотил остальную часть белого тумана, он контролировал ворон, чтобы они перестали клевать, и смотрел на Комора их угольно-черными глазами.

Комор немного замер, прежде чем понял, что пора идти и вернуть этих последователей Негари в его деревню.

«Быть может, я верну беду… Нет! Что я возвращаю, так это славу, славу милости Негари!»

«С защитой Негари деревня определенно станет намного лучше. Нам больше не нужно будет бояться угроз со стороны племени кентов, и нам больше не нужно будет формировать сторожевые отряды, это на благо деревни!»

Ван Юань следовал за ним не слишком далеко, внимательно наблюдая за положением микробов внутри тела Комора. Из-за того, что его душа немного пополнилась, его контроль над бактериями стал намного сильнее, и, поскольку Комор все еще был полезен, он не мог умереть слишком рано. Чтобы убедиться в этом, Ван Юань контролировал рост бактерий внутри него, чтобы он не упал замертво на следующий день.

…

Стрела была точно выпущена и попала в цель, похожее на кабана существо, которое он называл Свинья-крокодил. Крокодил слегка покачнулся, прежде чем упал и умер, когда Комор приблизился к нему, на его лице появилось радостное выражение.

С помощью посланников великого Негари легко удалось справиться даже с изначально крутым Крокодилом, что еще больше укрепило мысли Комора о возвращении посланников Негари в деревню, что было бы хорошо.

— Господа божественные посланники, подождите несколько минут, — уважительно сказал Комор воронам, отрубил одну из задних ног крокодиловой свиньи, измельчил ее, прежде чем предложить воронам.

Комор развел костер и поджарил часть мяса, затем осторожно поднял рубашку и увидел, что на его коже уже появилось несколько черных пятен.

К счастью, они не распространились с тех пор, как впервые появились.

«Деревня племени Коши должна быть впереди», — Ван Юань впитывал белый туман от Свиньи-крокодила. Поскольку он не хотел раскрывать тот факт, что он не мог слишком легко передвигаться днем, расписание Ван Юаня до сих пор было хаотичным, и его белый туман немного израсходовался.

Впрочем, это уже не было большой проблемой. Поскольку они уже были близко к деревне, Ван Юань с помощью Комора составлял различные планы на случай непредвиденных обстоятельств, чтобы без особых проблем распространить величие Негари по всей деревне.

«Даже если имя Негари глубоко укоренилось в культуре племени Коши, сделав его таким, чтобы они не возражали против интеграции Бога в свою повседневную жизнь, этого было далеко недостаточно, чтобы убедить всех помочь Комору разводить ворон и приносить жертвы, будет один-два бунтующих человека время от времени».

«Это означает, что конфликт будет неизбежен, и я могу использовать этот конфликт в своих интересах», — Ван Юань посмотрел на Комора, у которого все еще было обеспокоенное выражение лица. В течение этого периода времени Ван Юань снова и снова демонстрировал невообразимые подвиги чудес, чтобы еще больше убедить молодого человека в вере и помочь укрепить его менталитет. С виду все выглядело вполне прилично, но это было только на уровне «приличия».

«Учитывая трусливый и слабый характер этого сопляка, мне нужно будет подготовить еще одну карту, чтобы помочь ему», — Ван Юань закончил поглощать белый туман Крокодиловой Свиньи. Ему по-прежнему нужен был козырь, чтобы справиться с любыми неожиданными ситуациями.

Грызун приблизился к трупу Свиньи-крокодила, слизывая кровь, вытекшую из его тела. Ван Юань молча двинулся перед существом и поднял его своей силой вмешательства, у него была определенная идея.

Наконец Комор прибыл к въезду в деревню, две вороны приземлились на ветку соседнего дерева, их угольно-черные глаза отражали фигуры людей в деревне.