Том 9. Глава 7. Как все это работает. Часть 6

Наступила среда.

Я решил выпить банку кофе, купленного в магазине. Он был безумно холодным.

Больше я не буду откладывать свои планы.

Ичиносе и сама знает, что ей больше нельзя прятаться в своей комнате.

Она должна начать действовать.

Я уверен, что она сделает это.

— Февраль подходит к концу. Пройдя специальный экзамен в следующем месяце, мы официально станем второгодками.

Школа сильно постаралась, придумывая все эти испытания.

— Интересно, когда мы станем второгодками, специальные экзамены станут еще более странными?

— …Эй… Можно задать тебе вопрос?

Впервые за долгое время Ичиносе заговорила. Тихо, словно она говорила сама с собой.

— Конечно. Если тебя не смущает дверь, можешь спрашивать.

Я дал ей разрешение, но она ничего не спрашивала.

Это был первый раз, когда она заговорила, за последние несколько дней.

— Почему ты ничего не говорил и ничего не спрашивал?

— О чем ты?

— Мои одноклассники… мои друзья из других классов… Все пытались убедить меня вернуться в школу и поговорить с ними, если меня что-то беспокоит. Но ты, Аянокоджи-кун, никогда не просил меня ни о чем подобном и продолжал приходить ко мне каждый день… Почему?

Она не хотела, чтобы другие волновались о ней.

Поэтому Ичиносе не понимала, зачем я пропускаю уроки и перерывы, чтобы навещать ее каждый день.

— Другие уже пытались убедить тебя много раз. Мои эмоции настолько пусты и сухи, что ты бы вряд ли хорошо оценила такой подход с моей стороны.

Я услышал звук шагов, доносящийся из комнаты.

Я почувствовал, как Ичиносе села спиной к двери позади меня. Нас разделяет лишь дверь.

— Возможно, я приходил сюда каждый день, ожидая момента, когда ты мне обо всем расскажешь.

— Ждал… когда я расскажу?..

Я решил влезть в ее личную жизнь.

— Я знаю о преступлении, которое ты совершила.

— …!

— Я не знаю деталей. Только о том, что удалось выцепить из проделок Сакаянаги. Я понимаю, как это давит на тебя, Ичиносе. Хотя, уже поздно говорить это.

— Откуда… ты знаешь?

— Сейчас это не так важно. Я не хочу вдаваться в детали.

Если она не хочет об этом говорить, то я просто закончу разговор на этом.

— Тебе, похоже, тяжело обращаться за помощью к другим. Ты помогаешь всем вокруг, но не можешь помочь себе. Поэтому я здесь.

Чувства, которые я хотел передать, кажется, дошли до Ичиносе.

Наступила тишина.

Когда ты хочешь поделиться своими чувствами, становится больно, если тебе не с кем это обсудить.

Я видел страдания многих детей в Белой комнате. Многие страдали именно из-за этого.

В какой-то момент они ломались и исчезали. Их нельзя было спасти.

— Теперь я буду твоей дверью. Ты не видишь моего лица, не можешь коснуться меня. Я простая дверь. Можешь выговориться мне, никто не будет смеяться над тобой.

Я поставил банку кофе рядом с собой.

— Что ты будешь делать, Ичиносе? Это твой час.

Друзья Ичиносе Хонами сдержаны и тихи. Несложно представить, сколько раз они предлагали ей свою помощь от всего сердца.

Однако это не сработало. Такая тактика сработает, если ты хочешь поддержать ее. Но чтобы решить проблему, вызывающую ее страдания, нужно с силой давить на Ичиносе.

— Несмотря на то, что я такая жалкая… ты выслушаешь?

— Никто не может лишить тебя этого права.

— Такая преступница как я… Можно ли меня простить…

— Все заслуживают прощения.

Я задел ее за живое.

Ей оставалось лишь ответить.

Она медленно начала свой рассказ.

— Я… воровала в магазине. Все произошло в третьем классе средней школы. Тогда я перестала ходить в школу на полгода. Я никогда не говорила об этом с другими. Я винила себя и запиралась в комнате, как делаю это сейчас…

Вот она, открытая рана Ичиносе, которую она отчаянно пыталась скрыть.

Правда о том, что она сделала. О том, что она держала в себе.

О том, что она рассказывала об этом только Нагумо. Рассказала, как Сакаянаги столкнулась с ней, поведав о другом воре в этой школе. Это было не совпадение. Нагумо разгласил Сакаянаги прошлое Ичиносе. Она была в тупике.

Она старалась казаться сильной, не давать слабину.

Признаться в своих грехах. Это может быть безумно тяжело.

Немало молодых, еще не повзрослевших людей занималось воровством… нет, совершали хотя бы один грех. Если бы об этом узнали другие, то те просто начали бы отрицать все. Это естественно. Очень тяжело признать свою вину и проступки. Преступления наказываются. Поэтому преступники все отрицают, прячут свои чувства в себе. Пытаются быть хорошими людьми и жить дальше.

Виня себя, Ичиносе была одинока полгода.

Превозмогая ужасную боль, с нее пали оковы. Нет, она сама сорвала их.

Но вина будет следовать за ней всю оставшуюся жизнь.

Более того, последствия уже стоят перед ней.

У нее нет иного выбора. Она должна встретиться с ними лицом к лицу.

Выслушав ее, я уже не придавал значения тому, закончился обеденный перерыв или нет.

Уроки продолжались, но я оставался сидеть под дверью Ичиносе, выслушивая ее.

Я слушал, даже не пытаясь что-то сказать.

Она тихо шмыгала носом за дверью.

Я не пытался поддержать ее.

Это было бесполезно.

Ее враг был серьезен с самого начала.

Ичиносе должна была побороть себя.

Немногие могут принять себя такими, какие они есть, особенно когда они совершили серьезный проступок.

Однако если они сделают это… то смогут сделать шаг в будущее.

Так прошла наша беседа с Ичиносе, прежде чем она раскрыла все перед своими одноклассниками.