Том 12. Глава 2. То, чему нужно положить конец

Вступление

После занятий в пятницу торговый центр Кёяки, по сравнению с другими буднями, выглядит совсем иначе. Ведь после пяти дней усердной учебы сюда отправляются наслаждаться выходными. Однако на этой неделе видимый пейзаж немного отличался: в торговый центр пришло заметно меньше учеников.

Я подошел к нужному кафе, где уже сидела Хорикита, раньше меня ушедшая из класса. Она заметила меня, поэтому я жестом показал, что сперва закажу себе напиток, и направился к кассе. Взяв чашку кофе, я присоединился к Хориките, сев напротив.

А она, казалось, не находила себе места, ее явно что-то тревожило, так что я спросил:

— Что-то стряслось?

— В каком плане?..

— Мне показалось, тебя что-то беспокоит. Но если нет, тогда ладно…

— Что, настолько очевидно?

— Еще как.

— Правда? Я просто чуть задумалась насчет экзамена на следующей неделе. Извини.

— Ты уже начала волноваться?

— А как иначе? На кону столько классных очков! Это важный момент, наш класс либо опустится в рейтинге, либо поднимется.

Стало быть, чем сильнее она ощущает себя лидером, тем о большем задумывается. Хотя оно и понятно. Пожалуй, от умеренного напряжения хуже не будет.

— Кстати… ты заметил, что здесь мало первогодок? — спросила Хорикита, отводя взгляд. Возможно, захотела сменить тему.

— Да. Похоже, у кохаев наметился специальный экзамен.

В том же кафе учеников с первого года можно пересчитать по пальцам одной руки. И это в конце-то недели, выходит, специальный экзамен их ожидает довольно тяжелый.

— Вроде бы время течет медленно, а пролетает в мгновение ока. Подумать только, прошел целый год с их поступления, — сказала умудренная богатым опытом второгодка о разнице в один год, отпив из своей чашки.

— Совсем как старуха заговорила.

— Старуха? Вот ведь грубиян! Помягче нельзя было выразиться? — недовольно произнесла Хорикита.

С ее стороны донесся сладковатый аромат черного чая.

— Чай с молоком? Надо же.

— Немного сладкого захотелось. Мне о многом приходится думать, знаешь ли.

Забот у нее, как у лидера класса, куда больше, чем у остальных.

— Интересно, какой экзамен у них будет? — произнесла она.

— Даже не представляю. Если интересно, давай поймаем кого-нибудь из первогодок и спросим?

— Я не стану совать свой нос в дела других параллелей из простого любопытства. И как-то странно, когда старшеклассники отвлекаются на специальные экзамены других годов обучения, которые не имеют к ним отношения.

Тут Хорикита права. Это если не считать случаи, когда к тебе обращаются за советом.

Вообще-то каждая параллель должна заботиться лишь о себе. Иногда, конечно, кто-то идет к старшеклассникам или младшеклассникам за помощью, но это, можно сказать, лишь редкое исключение из правил.

— Забудем пока про экзамен, ты знаешь, как обстоят дела с классами первогодок?

— Если не ошибаюсь, их рейтинг не менялся с поступления.

Негласное правило велит нам особо не вмешиваться, и сделать мы можем немногое — лишь изучать информацию, которую раскрывает школа, и делиться ею.

— Да. Класс B получил немаленький штраф из-за исключения Ягами-куна вне специального экзамена, но разница в очках с классами C и D была настолько большой, что местами они не поменялись. А класс A уходит в отрыв все дальше.

Хорикита показала мне экран своего телефона, ничего не нажимая. Видимо, нашла информацию, пока ждала меня.

***

Классные очки по состоянию на первое марта:

Класс 1-A — 991 очко.

Класс 1-B — 697 очков.

Класс 1-C — 532 очка.

Класс 1-D — 510 очков.

***

— Они не сильно отличаются от нас в прошлом году, но смотри, тут три класса идут почти бок о бок. Рейтинг может сильно измениться по результатам специального экзамена в конце года.

Многое зависит от награды и того, как классы столкнут друг с другом, тем не менее их классы A и D вполне могут поменяться местами.

Я не помню точные числа, но у классов Хорикиты и Рьюена было что-то около трехсот пятидесяти очков. Учитывая, что первогодки стартовали с восьмьюстами очками, они очень даже неплохо справляются, раз даже класс D сохранил больше пятисот очков.

— Если судить только по классным очкам, они способнее нас прошлогодних. Интересно, как первогодки сплачивают свои классы, — честно оценил я, глядя на рейтинг и количество очков.

Есть очевидные лидеры, вроде Такахаши и Ишигами в классе A и Хосен в классе D, а вот что в классах B и C, пока не ясно. Из класса C мне больше запомнились Цубаки и Утомия, однако мало свидетельств, что они вовлечены в управление классом. Классом B заправлял Ягами, но как изменился их класс после его исключения, опять же, неизвестно.

— Очков у них и правда многовато. Но стоит ли только поэтому считать их выдающимися? Специальные экзамены они сдают не те же самые, что и мы в прошлом году. Условия разные, нельзя же делать выводы лишь по очкам, — возразила Хорикита, которая, судя по всему, осталась слегка недовольной похвалой в адрес кохаев.

— Справедливо. Может, на нашей параллели в самом начале было просто больше обуз, тот же Судо, например.

— Я не это имела в виду!.. Вот зачем говорить гадости?

Хорикита сама затронула первогодок, но продолжать, видимо, не собиралась, так как она выключила телефон и снова отпила из чашки.

— Давай перейдем к делу. Мне сперва выслушать тебя, или начнем обсуждать специальный экзамен?

Похоже, смена темы на первогодок позволила ей немного успокоиться.

— Можем начать с экзамена. Тем более о нем я и хотел поговорить.

— На это я и надеялась. Буду очень признательна, — радостно прищурилась Хорикита. Радовалась, наверное, что я по своей инициативе связался с ней, да еще по поводу специального экзамена. — Хорошо… Итак, по-твоему, можем ли мы как-нибудь обеспечить себе преимущество на итоговом специальном экзамене? — спросила она, но затем помотала головой и тут же исправилась. — Ладно, спрошу прямо. Что ты думаешь о наших шансах на победу?

Мне даже понравилось, что в этот раз она не стала ходить вокруг да около.

— Честно говоря, затрудняюсь ответить. Школа немногое раскрыла нам про сам экзамен, додуматься можно до чего угодно. Без конкретики победную стратегию не разработаешь.

Сидеть и предполагать сотни или тысячи сценариев — это, будем откровенны, пустая трата времени.

— Пожалуй… Подробностей не знает даже Чабашира-сенсей. Подготовить четкий план мы не можем.

Если она рассчитывала на совет, то вообще-то должна была разочароваться. Однако на лице Хорикиты отчего-то появилась легкая улыбка.

— Выглядишь довольной. Я ожидал другого.

— Правда? Так у меня есть повод радоваться! Впереди совершенно непредсказуемый специальный экзамен, и я уже готовилась услышать от тебя, как нам победить. Мое недовольство перевешивало предвкушение. Сейчас даже от сердца отлегло, — объяснилась Хорикита. И тут же добавила: — Ты же такого туману напустил, словно хочешь рассказать что-то невообразимое.

Не помню, чтобы я напускал какой-то там туман, но от комментариев воздержался.

— Если про экзамен нам ничего неизвестно, то мы все в одинаковом положении. И Рьюен, и Сакаянаги.

— И то верно. Но ты хочешь сказать, что мы ничего не можем сделать до того, как раскроют детали в день экзамена?

— Почему же, можем провести строгий отбор трех представителей, которые точно справятся с любыми задачами экзамена.

Выбрать из класса таких учеников, у кого меньше всего недостатков, — вариант избитый, но верный.

— Или смешать учеников с явными сильными сторонами с теми, у кого есть изъяны, и попытать счастье.

— Звучит… рискованно.

— Ну, тут ты права. Именно поэтому любой класс сделал бы ставку на более надежных учеников.

— Вроде бы справедливо, но все равно как-то раздражает.

Сдается мне, она потратит много времени на вопрос, на который ответа нет — «можно ли сделать что-то прямо сейчас?».

— Чем усерднее строишь догадки и пытаешься найти выход, тем больше тебя затягивает в это болото. В такие моменты бывает интересно изменить точку зрения.

— О чем ты?

— Даже если мы не знаем о самом экзамене, давай представим, против кого нам предстоит сражаться. Допустим, я — ученик противостоящего класса, и я легко вижу, что ты становишься генералом, а Йоске и Кушида — авангардом и ядром.

— Ну, возможно…

Уверен, эти ученики точно в списке кандидатов Хорикиты.

— Тогда кто кем будет в классе Ичиносе? Сама она точно выступит генералом, а что насчет остальных?

— Как минимум Канзаки-кун. Больше никого не могу выделить, разве что кандидатами вполне могут стать Хацукава-сан, Хамагучи-кун и Ниура-кун. Вот только…

«Что нам это дает?», — такой вопрос читался по ее глазам.

— Если сузим круг противников, сможем высматривать их слабые места. Для примера: возьмем упомянутую Хацукаву и предположим, что она питает сильные чувства к Мияке Акито. Тогда мы можем выбрать Мияке для того, чтобы она не смогла принимать верные решения.

— Речь о «совместимости»?

— Да.

— Не думаю, что одной совместимостью можно повлиять на результат экзамена…

— Я этого и не говорил. Когда застреваешь на одном месте, попробуй для начала изменить точку зрения. Додумаешься ты до чего-то дельного или нет, потом узнаешь, — поведал я Хориките о важности такого подхода.

Что-то можно увидеть, стоит лишь раз взглянуть под другим углом.

— Постараюсь запомнить.

На словах она приняла совет, но я же видел неодобрение. Судя по всему, ей что-то не понравилось.

— Тогда вопрос тебе, раз ты думаешь обо всем на свете! Ты говорил обо мне, Хирате-куне и Кушиде-сан. Как считаешь, мы подойдем на роль представителей?

— Это ты, лидер и опора класса, должна выяснить сама.

— Как раз выясняю. Расспрашиваю окружающих.

Логика слегка извращенная, но ее слова не лишены остроумия. Раз так, пожалуй, отвечу ей.

— Схема такая: представители классов выступят друг против друга один на один. Это значит, что лучше выбирать не тех, кто может показать себя в группе, а кто способен сражаться в одиночку. Учеников, преуспевающих в спорте, вроде Онодеры и Судо, брать не надо. Хирата и Кушида хороши в группах, но каждый из них довольно гибок, так что смогут адаптироваться. Их можно назвать оптимальным выбором.

— Скучный ответ, как будто зачитал из учебника. Я надеялась на что-то более уникальное.

— Тебе же мое мнение не нужно, ты уже определилась с направлением, так ведь?

Крайний срок назначения представителей — до конца воскресенья. Если она все еще не определилась с кандидатами, то разговаривать тут не о чем.

— Ну, в общем. Хотя доверить роль представителей можно немногим. Мое мнение совпадает с твоим: Хирата-кун и Кушида-сан — главные претенденты. Но я не назову это лучшим выбором.

— А что для тебя было бы лучше? — спросил я.

Хорикита пристально взглянула на меня.

— Я бы не отказалась от тебя и Коенджи-куна.

Три человека, в которых Хорикита видит представителей: она сама, Аянокоджи и Коенджи.

И верно, это, возможно, был бы идеальный вариант, но при условии, что она может выбирать представителей без учета мнений кандидатов.

— Ты-то ладно. Но в такие моменты я мечтаю: «Вот бы Коенджи-кун согласился!».

— Если он возьмется за дело всерьез, своим звериным чутьем сразит противников наповал.

— Это точно, — охотно согласилась Хорикита.

Еще ему вполне под силу выступить авангардом и обезглавить генерала. Правда, если поставить его представителем, не спросив мнения, то он может проиграть умышленно. Хотя я бы сказал, что не «может», а так и сделает.

— Этому не бывать, я понимаю. Пообещала ведь Коенджи-куну оставить его в покое до самого выпуска. Спрашивать нет смысла, нужно, чтобы он сам предложил себя.

Похоже, она даже не надеялась. И правильно: не стоит идти к нему, питая иллюзии. Это же Коенджи. Он скажет, что это нарушение договора, и выдвинет какие-то нереальные запросы.

— Пускай с ним ничего не выйдет, мне было бы спокойнее, согласись ты стать представителем…

Она посмотрела вопрошающим взглядом.

— Думаешь, я соглашусь?

— Не думаю.

— Да? В принципе, если ты этого так хочешь, я могу и согласиться.

— Вот видишь? Понимала ведь, ты так просто не… Что?

Хорикита так и застыла с открытым ртом, не договорив.

— Что ты сейчас сказал?

— Если ты хочешь, я могу согласиться, — повторил я, однако Хорикита не сразу поняла смысл моих слов и продолжила сидеть с раскрытым ртом.

— Т-ты серьезно? Это ведь не какая-то шутка?

— Стал бы я опускаться до таких дурацких шуток? Если бы их начали воспринимать всерьез, от проблем бы не отделался.

— Нет, так-то оно так… Просто если ты решишься стать представителем, поможешь не только мне, но и всему классу. Ты точно уверен? — в который раз переспросила Хорикита, блеск в ее глазах становился все отчетливее.

Зная, что этот блеск может угаснуть, я все же добавил:

— Точно. Правда, у меня есть несколько условий.

Условия. Разумеется, это слово заставило Хорикиту насторожиться.

— Какие?.. Это что-то сложное?

— Как знать… Вопрос в том, позволит ли это твоя гордость.

— Моя гордость? А можно поподробнее?

Несмотря на упомянутые мной условия, она, кажется, с оптимизмом встретила мою готовность стать представителем. Поэтому я продолжил:

— Лидеры классов почти на сто процентов станут генералами.

— Ну еще бы. Ведь у генералов больше всех жизней. Иначе говоря, они могут допустить больше ошибок. Никто не станет поступаться таким преимуществом и становиться авангардом или ядром. Это правда.

Раз она это понимает, перейдем к разговору о гордости.

— В нашем классе лидер, бесспорно, ты, Хорикита. Но вот одно из моих условий: ты выступишь ядром, а я — генералом.

— Ты? Генералом?..

Чем это обернется? Тут даже особо думать не надо. Сразу же начнут думать, что настоящий лидер класса — я, а не Хорикита.

— Как я сказал, почти наверняка… Нет, с вероятностью почти сто процентов генералами в других классах станут Ичиносе, Рьюен и Сакаянаги. Они захотят сражаться с как можно большим числом жизней.

Хорикита снова кивнула.

— Иными словами, если генералом буду я, скорее всего, у некоторых учеников как нашего, так и других классов появятся вопросы. Возможно, кто-то даже решит, что на тебя, как на лидера, нельзя положиться и все в таком духе.

— И это еще мягко сказано. Но ты прав. На грядущем экзамене занимать позицию генерала непременно будут наиболее способные ученики класса.

— Именно. Поэтому мне нужно, чтобы ты согласилась на условие.

Разумеется, я уважаю мнение Хорикиты. Если она пожелает самой занять место генерала, это покажет, что в ней крепнет сознание лидера, чему можно только радоваться.

— А если я скажу, что не собираюсь уступать эту позицию?

— Тогда я откажусь.

Если Хорикита не примет условие, представителем я не стану.

— Гордость. Так вот, о чем ты? Честно говоря, я могу отдать роль генерала, если в итоге мы победим. Но это такой вопрос, к которому нельзя относиться легкомысленно.

— Может, и так. Хотя нет, именно что нельзя.

В гордости как таковой ценности нет. Вот быть гордым лидером — это уже другой разговор.

— Не расскажешь, почему ты должен стать генералом? Просто потому, что ты способнее меня?

— Нет. Все гораздо проще. Я не хочу, чтобы до меня дошла очередь.

— То есть согласен стать представителем, но хочешь по возможности не сражаться?

— Да, — без колебания ответил я.

Хорикита нахмурилась: она пыталась найти смысл.

— Скажи… Какая мне от этого выгода? Если ты будешь генералом, я, скорее всего, встану на позицию ядра. Чтобы до тебя не дошла очередь, мне придется лезть из кожи вон.

— Не спорю, для тебя это невыгодно. Чем меньше ошибок прощается, тем обычно хуже. К тому же для победы ядром придется быстро лишать жизней оппонента.

Не удивительно, если после всего услышанного Хорикиту охватят сомнения. Ведь в голове не укладывается: я буду генералом, который не желает, чтобы до него дошла очередь.

Было бы замечательно, если Хорикита сможет победить всех. Но это не так уж и легко.

— Кстати, ты говорил про условия, значит, есть еще?

Хорикита пока не вынесла свой вердикт, но хочет узнать остальную часть. Что же, торопить не буду.

— Ладно, отложим пока вопрос насчет генерала и пойдем дальше. Если соглашусь стать представителем, я хочу кое-что получить.

— Приватные баллы?

— Нет. Хочу того же, что и Коенджи. Впредь я больше не буду вносить какой бы то ни было вклад в класс. Никакой помощи. Надеюсь, ты это примешь.

— Погоди…

Она не ожидала… Нет, даже думать о таком не хотела.

Хорикита, скорее всего, была готова как-то мне отплатить, однако сейчас она на мгновение лишилась дара речи.

— Ерунда какая-то. Ты хочешь, чтобы я отпустила тебя, как Коенджи-куна? — спросила Хорикита, но без злости, а, скорее, с явным недоумением. — В последнее время ты помогал советами, даже немного приносил пользу классу. Теперь же говоришь, что все, никакого сотрудничества в будущем…

— Тебе это не нравится, понимаю. Но у меня свои причины.

— Не расскажешь о них?

— Прежде всего, я не одержим классом A. Меня не особо волнует, кем мы выпустимся, классом C или даже D. Я не тот человек, который захочет отчаянно бороться ради того, чтобы стать классом A. Понимаешь?

— Более-менее…

— Но в отличие от Коенджи, я не зациклен на приватных баллах. Текущих классных очков более чем достаточно, и даже если они уменьшатся вдвое, мне от этого хуже не станет.

Я дал понять: даже если откажу в помощи, и мы из-за этого проиграем, ситуация для меня останется приемлемой.

— Почему тогда ты иногда протягивал руку помощи?

— От стабильного класса никому хуже не будет. И ты, и одноклассники уже выросли. Я просто решил, что сейчас могу отпустить вас и позволить самим решать проблемы.

— Честно говоря, я не знаю, насколько можно верить твоим словам… Но я поняла, к чему ты ведешь. Помогаешь нам на этом специальном экзамене, чтобы потом спокойно прожить свою школьную жизнь?

— Да. Однако я не требую выполнять это условие лишь потому, что я стану генералом. Если вы победите, а до меня очередь не дойдет, обещаю, что ни о чем таком не попрошу.

— Но попросишь, если тебе придется выступить как генерал, и ты победишь?..

— Да. Мало того, предположим, ты загоняешь в угол Ичиносе, вероятного генерала, и оставляешь ей всего одну жизнь. Если приходит моя очередь, и я побеждаю, ты все равно должна будешь сдержать уговор.

Ей нужно держать в уме, что я могу получить свое даже в самый последний момент.

От такого предложения большинство откажутся. Поэтому я затрону важную часть:

— Но и это не все. Если мы проиграем со мной в роли генерала, то обещаю: пока мы учимся в одном классе… нет, следующие полгода я буду помогать.

Поддержка класса следующие полгода. Неплохая сделка на случай проигрыша для Хорикиты.

— То есть даже если мы проиграем, то на какое-то время получим твою помощь… Да ты и правда ставишь то же условие, что и Коенджи-кун.

— Не то же, а лучше. Если меня не исключат, или я по каким-либо другим причинам не уйду из твоего класса, я буду помогать целых полгода.

— Может, до выпуска?

— Не вариант.

— Ну… Если я откажусь, то не факт, что ты будешь сотрудничать, да?

— Да. Помни, меня не заботит, выпустимся мы классом A или другим.

— Ничего себе предложение, Аянокоджи-кун. Мне надо подумать, — сказала Хорикита, скрестив руки и закрыв глаза.

Поскольку времени откладывать решение нет, она собирается все взвесить и дать ответ здесь и сейчас. Я мог подождать до вечера, на самом деле, но мешать ее раздумьям не хотелось, поэтому молчал.

Если Хорикита на позиции ядра победит генерала оппонента, наши взаимоотношения останутся прежними.

Если проиграет, но выиграю я, мы получим классные очки за специальный экзамен в конце года. Вот только Хорикита при этом рискует потерять мою поддержку.

Если проиграем мы оба, я буду помогать полгода — если, конечно, не произойдет нечто непредвиденное.

Сейчас Хориките обозначены эти три сценария.

— Что, если я захочу твоей помощи, ради чего объединюсь с авангардом и специально проиграю? Как поступишь, когда тебе навяжут неравный бой?

— Мне все равно. Если проиграю, я сдержу свое слово.

— Ясно…

Поразмыслив еще несколько секунд, Хорикита положила руки на стол.

— Ну, о том, чтобы умышленно проиграть, речь, естественно, не идет. Ладно, решено.

Судя по всему, Хорикита определилась, какого будущего для себя желает.

— Я была готова взять на себя роль генерала. Все равно никто бы не вызвался, а значит это моя, как лидера, обязанность.

— Понимаю.

— Но раз ты сам попросился… то все остальное — это уже мелочи. Победа класса превыше моей гордости. И я выберу стратегию с большим шансом на победу.

— Это значит, что ты уступишь позицию генерала?

— Да. Я пущу в ход все средства. Так я обрету спокойствие, но и напряженность останется. В неизбежной сложной битве я отдам предпочтение победе, даже если придется отказаться от позиции генерала.

Хорикита получает страховку: если проиграет, я могу спасти положение. Это и придаст ей спокойствия. Однако когда дело дойдет до этой страховки, то лишится моей поддержки в будущем. В таком случае идеальным вариантом для нее будет стать ядром и обеспечить победу.

— Я принимаю твое предложение. Вверяю тебе роль генерала на предстоящем экзамене, — сказала она. И сразу дополнила: — Я же могу рассчитывать на тебя?

— Да, я не буду специально вставлять палки в колеса. Тогда договорились.

Я протянул руку и обменялся с Хорикитой рукопожатием.

«Нужно любыми силами вырвать победу самой», — именно это стремление сейчас разожглось в ней.

— А-а, точно. Раз ты согласна, надо бы подготовиться. Неизвестно, как окружающие отнесутся к тому, что я займу место генерала. Кому-то это не понравится, другие не смогут довериться мне. Вспомни прошлый год.

— Сомневаюсь, что многие возразят, но такие все же найдутся.

— Вот поэтому ты должна получить одобрение всего класса.

— Всего класса? И Коенджи-куна?

«А это так нужно?», — слышалось в ее вопросе.

— Да, даже Коенджи.

— Что, если он будет против? Заупрямится еще, это у него хорошо получается.

— Он не из тех, кто станет спорить, если для него нет минусов, но ничего не гарантирую. Начнет возражать, скажи мне. Сам разберусь.

— Ты? Хотя я не против… Ладно. Займусь этим сейчас же.

— Буду признателен. Но по возможности действуй осторожнее.

— Осторожнее? Что ты имеешь в виду? А-а, я не буду рассказывать о твоем участии с условием, что потом ты перестанешь помогать классу. Устроит?

Естественно, ученики не обрадуются, услышав всю историю. Поэтому условия должны оставаться только между нами.

— Вполне. Насчет осторожности, я имел в виду не дай прознать классу Ичиносе о том, что генералом стану я. Чтобы хоть немного увеличить наши шансы на победу, нужно застать их врасплох, выбить из колеи. И одноклассников предупреди, чтобы не болтали об этом за пределами класса.

— Я думаю, это ни к чему. Из наших некому раскрывать тайны другим классам.

— Все равно. Их разговоры на эту тему могут подслушать. Предупреди на всякий случай, пусть будут настороже.

— Пожалуй, ты прав, — прислушалась ко мне Хорикита. — Я сообщу тебе, смогла ли добиться одобрения всех или нет. Времени нет, так что хочу управиться до вечера.Я согласился и принялся ждать отчета Хорикиты.

Часть 1

Где-то после шести мы с Хорикитой разошлись, после чего я зашел в книжный магазин. Там скоротал чуть меньше часа, затем направился в караоке, где у меня была запланирована встреча с одним человеком.

По дороге я заметил Хасебе Харуку. Мияке, который частенько ходил вместе с ней, что-то видно не было.

Столкнись мы случайно, просто бы прошли мимо друг друга, однако Хасебе не сводила с меня глаз, а в ее взгляде читалась какая-то нерешительность. Не составило труда догадаться: она явно хотела что-то сказать.

— Тебе что-то нужно? — подойдя, обратился я.

От удивления она широко раскрыла глаза. Хотела заговорить, но не ожидала, что первым заговорю я?

— М-м… Я… видела, ты недавно говорил с Хорикитой-сан… — прошептала Хасебе, бросив взгляд на кафе у меня за спиной. — Я хотела немного поболтать с тобой… Не затруднит?

— Нет, нисколько. Если ты сама не против, Хасебе.

— Спасибо…

Ее наверняка смутило, что я теперь обращаюсь к ней по фамилии, но такая дистанция куда уместнее. Было бы странно после всего продолжать называть ее по имени.

— Может, отойдем куда-нибудь? Мы тут у всех на виду.

— Да, давай отойдем…

Чтобы не выделяться, мы пошли вдоль стены с торца торгового центра. Один ученик все же посматривал на нас издали, однако тут мы привлекаем намного меньше внимания.

— Когда мы с тобой последний раз болтали, вроде на культурном фестивале?

— Да… Скажи, Киё… Аянокоджи-кун, у тебя как, в последнее время все по-прежнему? Хотя странный вопрос. Что я несу…

Обсудить она явно хотела что-то конкретное, но, возможно, когда разговор внезапно завязался, все ее мысли просто спутались. Она не могла подобрать слов.

— Перемен особо нет. Хорошо ли это или плохо, но все как обычно.

— Да?.. А я чаще стала улыбаться. Не знаю даже, почему. Может, культурный фестиваль помог мне принять уход Айри, а может, просто прошло достаточно времени.

Раны от печального события будут понемногу затягиваться. Со временем грусть развеивается вместе с воспоминаниями.

Разумеется, не все так просто. Тяжелое прошлое оставит после себя боль, глубокие шрамы останутся с тобой.

— А ты… ну, сейчас… как бы… — запинаясь, произносила Хасебе.

В этот момент я несколько раз незаметно согнул указательный палец на правой руке.

— Просто… э-э-э…

У нее все не получалось связать слова между собой.

— М-м… Сейчас… знаешь, мы с Миячи и Юкиму…

Стоило Хасебе наконец-то собраться и перейти к сути, как вдруг над ней нависла тень.

— Ой, что это у вас тут, семпай? Тайное свиданьице? — объявилась Амасава в самый удачный момент. — Ты же встречаешься с Каруизавой-семпай. Решил замутить с этой грудастой девчонкой?

По-видимому, Амасава просто дурачилась: она должна знать всех учеников, в том числе по «ОИС».

— Мы просто одноклассники.

К слову, Хасебе не особо была рада внезапному появлению Амасавы.

— Мне нужен семпай, разговор к нему есть. Одолжишь на пару минут?

Хасебе отступила перед ее напористостью, которая давала понять, что минутным делом тут и не пахнет.

— Я пойду… Они меня уже ждут.

Я кивнул ей, после чего Хасебе повернулась и быстрым шагом скрылась с места.

— Гляжу, помешала вам?

— Да, еще как помешала.

— Как грубо! Сам же подозвал меня, семпай.

Вышло и правда грубовато, но она права.

Амасава появилась в разгар нашей беседы отнюдь не случайно. Она заметила меня, когда я заговорил с Хасебе. Затем я позвал ее, пальцем. Надо отдать ей должное, сразу поняла мою затею и принялась действовать.

— Настолько противна компания Хасебе-семпай?

— Не в этом дело. Просто не хотел тратить время на абсолютно пустое занятие.

— Ну и бессердечный же ты.

Амасава пусть понимает это, как хочет. Хасебе тоже пусть думает, о чем хочет.

— Я смотрю, у первогодок дел невпроворот из-за специального экзамена.

— Да-а, такая неразбериха, все суетятся. А я наблюдаю за этим со стороны, — сказала она. Но тут же поправилась: — А, я сегодня приставать к тебе не буду… Хотела доложиться, в лагере я собиралась напасть на Нагумо-семпая, но получила неожиданный отпор.

Мне было интересно, сделала ли она что-нибудь, но я так и не услышал слухи об исключенном ученике с первого года. Думал, может, Амасава не пересеклась с Нагумо, но, как оказалось, пересеклась.

Получается, в лагере она правда рассчитывала уйти из школы. Но это осталось в прошлом, раз сейчас она стоит передо мной.

— Я пока не нашла для себя ответа. Зато решила, что вместо того, чтобы вымещать злость на Нагумо-семпае, я лучше буду ходить в школу — мало ли, может, меня ждет будущее получше. Времени у меня теперь полно, если наметится что-то интересное, непременно зови меня.

— Тогда выслушаешь одну просьбу?

— Э? Я не против… Что за просьба?

— Мне нужно узнать больше о Нанасе Цубасе.

— Э-э? Она же твой рыцарь, семпай. Ты и так многое о ней знаешь, к чему под нее копать? Или она стала угрозой?

— Я не считаю ее угрозой. Но мне захотелось узнать, чего она добивается на самом деле.

Сейчас мне не отнести ее к простым категориям, как «друг» или «враг».

— Ради тебя я выложусь по полной. Хочешь, могу вообще ее выгнать из школы?

— Нет, настолько выкладываться не надо. Просто добудь информацию, этого будет достаточно.

— Да-да-а, поняла.

Честно говоря, мне не нужна Амасава, чтобы разузнать о Нанасе. И разобраться с ней, если понадобится, тоже не сложно. Это просто хороший способ удержать Амасаву в школе.

— У меня назначена встреча, увидимся позже. И попробуй хоть чем-то помочь классу на специальном экзамене.

— Ладно, семпай, помогу, раз уж ты говоришь.

Амасава театрально отдала честь, и мы прошли мимо друг друга.

— Спасибо, семпай… — проронила она на прощание и удалилась.

— Поняла, выходит?

Недаром Амасава преуспевала в Белой комнате.

Она весьма проницательна и может читать между строк.

Часть 2

Для учеников самым избитым и лучшим местом для тайных встреч был караоке-зал.

Я вошел в один из таких, его номер указывался в полученном ранее сообщении. Открыв дверь, я увидел сидящего в тишине ученика, закинувшего ногу на ногу. Он бросил на меня взгляд.

— Сегодня ты без своей компании.

— Ха, а для тебя это стало сюрпризом? Что, хотел чутка повеселиться?

— Просто подумал, что Ибуки или Ишизаки разрядили бы напряженную обстановку, — отшутился я.

Рьюен лишь усмехнулся:

— А ты разве не хочешь к делу перейти, раз сам меня позвал?

— И то верно.

— Проехали. Я тоже хотел связаться с тобой. Ты прощен, — слегка улыбнулся Рьюен.

— Выходит, тема для обсуждения у нас одна.

— Тогда начнем с тебя, — велел он начинать первым.

Я и начал, все также стоя у двери.

— Я слышал о твоем пари с Сакаянаги.

— О как?

Рьюен, думаю, предположил, что речь пойдет о специальном экзамене, но, похоже, он не ожидал упоминания этой темы: его реакция была смешанной.

— Проигравший покидает школу. Получается, кого-то из вас я могу больше не увидеть. Подумал, надо хотя бы повидаться.

— Шел бы тогда к Сакаянаги, пока есть такая возможность.

— Так и сделаю, но наверняка она скажет мне то же самое.

Она посоветует мне повидаться с Рьюеном на прощение.

Они оба даже мысли не допускают о собственном проигрыше. Хотя это ожидаемо.

— Садись, не стесняйся!

Мы вроде бы встретились, поскольку у каждого было о чем поговорить, однако инициативу, судя по всему, он уже взял в свои руки.

— Откажусь, если можно. В этот раз хочешь плеснуть в меня виноградным соком?

Возле Рьюена, на расстоянии вытянутой руки, стоял стакан с подозрительной фиолетовой жидкостью. Не припомню, чтобы Рьюен на встречах что-то пил, более того, к стакану он вроде даже не прикасался.

— Ты уже накручиваешь себя. Кроме того, увернешься, если захочешь.

— По-твоему, у меня сверхъестественные способности? Есть много ситуаций, когда увернуться не выйдет.

— Например?

— Например… Дай-ка подумаю…

Когда Рьюен велел мне сесть, он указал на место возле двери.

— Если подгадаешь момент, когда войдет кто-то из сотрудников караоке, я смогу уйти только в одну сторону. Тогда увернуться не получится.

Рьюен, вероятно, плеснет щедро, чтобы точно попасть.

— Надо же, какое недоверие.

— Странно, что ты говоришь это разочарованным тоном.

Ладно, пожалуй, сяду, как того хочет Рьюен.

Два парня сидят друг напротив друга в просторном караоке-зале. Картина на редкость сюрреалистичная.

— Смелое пари, однако. Если на исход предстоящего специального экзамена влияли бы академические способности, ты почти стопроцентно проиграл бы. И твои закулисные игры, если бы рискнул, Сакаянаги пресечет на корню, все же она не доверчивая Ичиносе.

— Это же великое сражение, которое бывает только раз в году. Как тут не поучаствовать, если даже у откровенных болванов есть шанс победить? Не будь в этой школе таких развлечений, я бы напрочь от нее отказался, — посмеиваясь, ответил Рьюен.

Однако, судя по виду, он не просто пошел ва-банк, отдав все на волю случая. Поколение выпустившегося Хорикиты Манабу, поколение Нагумо, наше поколение — если оглядеться на прошлые специальные экзамены в конце года, то становится понятно: на них требуются отнюдь не только академические способности.

Должно быть, он уверен, что на этом экзамене хорошие шансы на победу будут даже у его класса.

— Ты подготовился к специальному экзамену? Просто интересно, станешь ли ты устраивать глупые закулисные игры, как это было в прошлом году с классом Ичиносе?

На предстоящем экзамене за отсутствующих учеников начислят штрафы. Рьюен вполне может заранее ослабить врага.

— Я помню твои слова. «Ты должен вырасти еще больше». Хватило же тебе тогда смелости сказать это.

— Но такова правда. Поэтому и сказал, — бесцеремонно заявил я.

Рьюен усмехнулся, однако направил на меня пронзительный взгляд.

— Я покажу тебе и Сакаянаги, из какого теста я сделан. Не в моем это стиле, но я спущу вас на землю по-честному.

— Похвальное заявление. Но если это блеф, то ты явно говоришь не с тем. Буду честен, я не верю тебе. И я не передам Сакаянаги твои слова.

Я дал понять, что не буду фигурой, которая усыпит бдительность противника.

— Это хорошо, что не передашь. Я не просто так сказал про честность.

— Вот как. Тем самым ты хочешь подчеркнуть, что будешь сражаться честно?

Хороший пример того, как взгляд под другим углом меняет восприятие.

— Передавать ничего не нужно. Ты знаешь, и этого уже достаточно.

— Ясно.

Разумеется, Рьюен сам решает, строить козни или нет, но его заявление как минимум определит, как я буду смотреть на его будущие поступки и оценивать их.

— Смотрю, ты совсем не напряжен, не волнуешься.

Рьюен небрежно отмахнулся, будто говоря: «Еще чего».

— Что же, тогда посмотрим, чем закончится твой честный бой с Сакаянаги.

Я встал и повернулся к Рьюену спиной.

— Аянокоджи, ты будешь представителем на экзамене?

— Тебе не все равно? Мое участие или неучастие тебя не коснется.

— Раньше не нужно было церемониться с какой-то там Ичиносе. Но сейчас от этой девки так и несет диким зверем. Она может сожрать Хорикиту вместе с костями.

Не знаю, из-за чего Рьюен сложил такое мнение, но он явно не шутит.

— Все может быть, но сейчас в политике класса для меня нет места, — сообщил я.

Рьюен в ответ равнодушно хмыкнул.

— Плевать. Если ваш класс проиграет, мне же лучше.Я вздохнул с облегчением: к счастью, обошлось без плескания соком.

Часть 3

Попрощавшись с Рьюеном и выйдя из караоке, я решил немного передохнуть.

Уже довольно поздно, пора бы возвращаться в общежитие, подумал я, но по пути все же кое-куда завернул.

Помимо лидеров классов мне хотелось бы встретиться еще с несколькими людьми, но столкнуться с ними в такой час маловероятно. Тем не менее я направился к месту, где часто бывал один человек, — в зону отдыха на втором этаже. Ожидания оправдались.

Я встал напротив одного из торговых автоматов и притворился, будто что-то себе выбираю, разглядывая выстроенные в ряд образцы бутылок и банок.

— Как у вас дела с Сакаянаги с тех пор? — проронил я, словно разговаривая сам с собой.

После небольшой заминки послышался ответ.

— А… Мы теперь разговариваем чаще… чем раньше.

— Рад это слышать. Но тебе по-прежнему нравится это место, даже несмотря на улучшения в отношениях?

— Тут спокойнее… И рядом с людьми мне… не по себе.

Прислушиваясь к словам, доносящимся из пространства между торговыми автоматами, я, стоя на том же месте, сказал:

— Иногда важно побыть одному. Очень хорошо тебя понимаю.

Постоянно нахождение в толпе может угнетать.

— Ты просто… мимо проходил?

— Я надеялся, что ты будешь здесь, Ямамура, вот и заглянул. Если честно, мне от тебя кое-что нужно узнать.

— Узнать?.. О чем?

Я на всякий случай еще раз убедился, нет ли кого поблизости, и рассказал, о чем именно хотел узнать.

Ямамура на какое-то время замолчала, видимо, пыталась привести мысли в порядок.

— Почему… ты спрашиваешь у меня?..

— Я подумал, ты можешь знать больше, чем кто-либо другой. Ошибся?

— Ну… не уверена…

Если бы она не знала, то сказала бы прямо. Но Ямамура начала увиливать. Стало быть, у нее было что-то, что мне пригодилось бы.

— У меня есть несколько людей на примете, но мне нужно как-то сузить круг.

— А это… пойдет на пользу Сакаянаги-сан? Или…

— Как знать. «Эта ситуация» к Сакаянаги пока отношения не имеет. Я не собираюсь усложнять жизнь классу A. Считай это просто вопросом третьей стороны.

После непродолжительного молчания Ямамура медленно вышла из тени торгового автомата.

— У меня есть кое-какая информация, правда, не знаю, будет ли она полезна. Подождешь немного?

Хотя Ямамура могла отказаться, она все же достала свой телефон. Потом показала мне экран и включила воспроизведение видео.

Расстояние до объектов съемки было большое, поэтому голоса не расслышать.

— Я нашла только одного человека, подходящего под то, что ты рассказал, Аянокоджи-кун. Но на видео не различишь разговор, было далеко… Что скажешь? Извини, если это совсем не то.

Дата и время: двадцать шестое декабря, семь часов вечера. Место: торговый центр Кёяки.

На видео двое говорят о чем-то, стоя близко друг к другу.

— Не пригодится?..

— Почему, очень даже пригодится. Отлично сработано, Ямамура.

— Нет, я ничего такого не сделала… Просто оказалась рядом…

Пускай она скромничает, но попавшие на видео люди проявляли особую осторожность. И все же она их засняла, что достойно похвалы. Не удивлюсь, если ей известны те детали, которые неизвестны мне.

Впрочем, видео проясняло не все. Для конкретных выводов нужно еще одно подтверждение.

— Спасибо, я воспользуюсь этим. О тебе, понятное дело, не упомяну.

— Надеюсь… тебе это поможет…

Ямамура с виноватым видом склонила голову, хотя и предоставила полезную информацию.

Когда мы разошлись, я на основе новых подробностей решил, с кем мне связаться далее. При помощи Кей удалось устроить встречу с этим человеком.

Часть 4

В условленном месте торгового центра Кёяки я ждал появление моей одноклассницы. Кей связалась с ней пятнадцать минут назад, и вот она внезапно появилась из-за угла.

— Прости за ожидание, Аянокоджи-кун. Каруизава-сан сказала… у тебя ко мне разговор? — обратилась ко мне Мацушита, немного сбитая с толку таким внезапным поворотом событий.

— Ты уж извини, с подругами проблем не возникнет?

— Нет. Я сказала, что меня не будет где-то минут тридцать. Нам ведь хватит?

— Вполне.

— Ну и… о чем ты хотел поговорить?

Для человека нормально настораживаться, если его позвали для разговора наедине. В выражении лица Мацушиты не было ничего необычного, но наверняка внутри ей неспокойно.

— Догадываешься, почему мы встретились именно здесь?

— В смысле? Есть какая-то другая причина кроме той, что я и так была в торговом центре?

Да, я сразу узнал от Кей, что Мацушита ходит по Кёяки. И логично предположить, что я тоже нахожусь здесь и просто подождал ее.

— В прошлом году ты следила за мной. Примерно здесь же у нас состоялся разговор.

— А-а… Кстати да. Ага, и правда.

Она оглянулась и, видимо, увидев колонны, вспомнила место, где пряталась. Тогда она спрашивала меня о ситуации с временным директором и о моих способностях к быстрому счету в уме.

— В тот раз ты говорила, что желаешь узнать, на что я способен на самом деле.

— Да, было дело. Но меня не покидает чувство, будто ты ушел от ответа.

— С тех пор прошло без малого год. Нашла ответ?

— Нашла ли… По сравнению с первым годом ты стал чаще проявлять себя. Но… мне кажется, что ты делаешь это не в полную силу.

— Вот как?

Это не просто поверхностная оценка, наблюдательность Мацушиты позволяет ей в немалой степени различать индивидуальные способности лучше других одноклассников.

— Если поможешь, я, быть может, покажу тебе, на что способен.

— О чем ты?..

Вызвав интерес Мацушиты, я направил разговор к тому, о чем узнал от Ямамуры.

Выслушав меня, она не могла скрыть своего удивления.

— Да, было такое… Но зачем тебе это сейчас? И от кого узнал?

Просто событие прошлого, казалось бы, но по лицу Мацушиты так не скажешь.

— Прошло уже почти три месяца, тебя тогда ничего не смутило?

— Ну… да… — признала она.

Однако Мацушиту, похоже, мучал вопрос, откуда я об этом узнал.

— Прости, источник не выдам. Скажу лишь, это не кто-то из нашего класса.

Беспочвенные подозрения одноклассников не принесут в будущем ничего хорошего, поэтому кое-что я раскрыл.

— Допустим. Что именно ты хочешь узнать? Надеюсь, подробности я смогу вспомнить.

— Содержание разговора можешь не повторять. Суть я знаю.

Стоило упомянуть все имена, и Мацушита, пытавшаяся сохранить самообладание, потеряла дар речи.

— Э… Да. Ты прав, все они. А что тогда ты хочешь от меня услышать?

— Подумал, может, тебе что-то в том разговоре показалось странным.

Я позвал Мацушиту по двум причинам. Во-первых, хотел окончательно убедиться в достоверности полученных от Ямамуры сведений. Раз имена одноклассников совпали, то с этим проблем нет. Во-вторых, хотел узнать, заслуживает ли Мацушита признания. Провести своеобразный тест.

Мацушита мысленно вывела, почему ее позвали, и вздохнула.

— Ты меня испытываешь.

— Может, а может нет.

Суровое выражение лица Мацушиты сменилось улыбкой.

— Если испытываешь, то отвечу серьезно. Я хорошо помню тот день. Да, кое-что не давало мне покоя. И тема разговора, и сами собеседники, все казалось мне неправильным.

Она, погрузившись в воспоминания, начала рассказывать о событии. В какой-то момент я остановил ее, убедившись, что все совпадало.

— Этого достаточно.

— Ты сказал, что покажешь себя. Как именно?

— Увидишь, если на предстоящем экзамене до меня дойдет очередь.

— Хорошо. Раз ты даешь свою гарантию, значит можно не волноваться из-за экзамена.

— Но дальше я один не смогу. Всему классу нужно вырасти над собой.

— Понимаю. Но если наступит день, когда наш класс станет единым целым, тогда мы, скорее всего, никому не уступим, — улыбнулась Мацушита, держа в голове все произошедшее за сегодня. — Ну а я сделаю вид, что этой встречи не было. Обращайся в любое время.

Такая вроде бы мелочь показывала, что она весьма осмотрительна — а это важное качество.

Часть 5

Вечер того же дня, начало одиннадцатого.

Раздался легкий стук в дверь моей комнаты. Я открыл ее и тут же впустил посетителя, поскольку он беспокоился за окружение.

Это был Хашимото из класса 2-A, одетый в простую повседневную одежду.

— Тебя никто не видел?

— Я как следует осмотрелся. И на всякий случай воспользовался лестницей.

— Тогда ладно. Вряд ли кто-то обрадуется нашей встрече в такой момент.

— Если у тебя ко мне дело, мог бы позвонить. Или придумать место встречи получше, — сказал Хашимото, испытующе посмотрев на меня. Бессознательное подозрение, характерное для того, кто постоянно сомневается в людях.

— По телефону не все обсудишь. А встречаться в другом месте — еще рискованнее.

— Ладно, будь по-твоему. И? О чем же ты хотел со мной поговорить?

Я не собирался разговаривать, стоя в дверях, поэтому проводил его в комнату и дал сесть.

— О специальном экзамене, о чем же еще? Подумал, надо бы обсудить. Я хочу еще раз уточнить, какую позицию ты займешь на предстоящем экзамене.

— Школа ведь не огласила правил. Откуда мне знать, как придется действовать?

— Я не о действиях, а про позицию. Недавно ты говорил, что примешь сторону Рьюена, — произнес я, вспоминая, что рассказал мне Хашимото в этой комнате.

— Я не передумал. Единственный для меня способ выжить — позволить Рьюену победить. Только складывается все неудачно. Я-то хотел помогать ему, как объявят экзамен, но не предполагал, что правила нам разглашать не станут.

Справедливо, ведь руку помощи можно протянуть еще на этапе подготовки к экзамену, смотря какие правила.

— Если собираешься предавать класс, считай, так даже лучше.

— Э?

Пусть Хашимото и убивался, но зря — о его предательстве уже знают.

— Если бы содержание огласили, то Сакаянаги, наоборот, подумала бы над планом, как загнать в ловушку тебя и Рьюена. Но без подробностей составить план заранее невозможно. Самое большее, она не поставит тебя представителем. Но что ты будешь делать на самом экзамене, это пока не предусмотреть.

Предстоящий специальный экзамен устроен так, что Сакаянаги на старте имеет более слабую позицию.

— Понятно. Можно и под таким углом посмотреть? — с большим интересом согласился Хашимото.

Но, похоже, не искренне. Он не находил себе места, словно хотел сказать: «Это же не основная тема нашего разговора».

— Может уже дашь свой ответ, Аянокоджи? А то я долго его жду.

— По поводу того, собираюсь ли я переходить в класс Рьюена?

— Да! Я полез в петлю, предав Сакаянаги. Мое будущее зависит от того, в каком классе ты будешь учиться дальше, — сказал Хашимото, как всегда переплетая правду и ложь.

Стоит Рьюену победить на специальном экзамене в конце года, и план Хашимото начнет осуществляться. Если же плюс ко всему я решу перевестись, то его цели будут достигнуты.

— Что, если я скажу, что не перейду?

— Будет нехорошо. Неизбежно упадут шансы на выпуск из класса A.

— Я не спрашивал об этом раньше, но что насчет приватных баллов? Класс Рьюена отнюдь не купается в деньгах. А наш с тобой перевод обойдется в приличную сумму, — озвучил я закономерный вопрос, на что Хашимото ехидно улыбнулся.

— Тут ты ошибаешься. Насколько я знаю, у этого Рьюена заключены сделки с первогодками и третьегодками, баллов он насобирал много.

— Сделки?

— Подробностей мне неизвестны. Но с деньгами других параллелей перевод двух человек вполне реален, что скажешь?

Если это правда, то шансы и правда есть.

Однако насколько можно ему верить — вопрос открытый.

— А даже если будет слегка не хватать, беспокоиться не о чем. Ведь недавно мы получили от Нагумо даже больше, чем можно было ожидать, что весьма кстати.

Награда Нагумо, которую он обещал за пари, заключенном в тренировочном лагере, составила целых три миллиона. Честно говоря, меня самого удивило, что он расщедрился на такую сумму приватных баллов.

Хашимото за инициативу запросил двадцать процентов, я перевел ему шестьсот тысяч. Оставшиеся два миллиона четыреста тысяч были поделены между пятнадцатью участниками — каждому досталось по сто шестьдесят тысяч.

Это покроет всего три процента от двадцати миллионов, необходимых на перевод. Или не «всего», а «целых» три процента?

— У тебя же была главная роль, мог взять себе и миллион, и даже полтора. Я бы без зазрения совести столько оставил. Ты прям святоша, раз согласился на такую долю, — с разочарованием вспомнил лагерь Хашимото.

Приватные баллы в нашей школы сравнимы с панацеей. Но я не настолько на них зациклен.

— Ну, будем считать достоинством то, что ты не ведешься так просто на деньги, — пробубнил Хашимото в ответ на мое молчание. — Я собираюсь затаиться на этих выходных, но, может, ты какой совет дашь?

Сейчас я могу сказать Хашимото не так уж много. Да и не нужно мне ничего ему говорить. Вот только…

— Совета не будет? Просто промолчишь?! Эй!..

Я не намерен по собственной инициативе влезать в противостояние Сакаянаги и Рьюена. Поэтому правильнее было бы оставить все как есть и просто наблюдать. Однако не помешает подготовиться к разным развитиям событий.

— Немного задумался.

— А, да? То есть совет ты мне дашь? — спросил он, хотя особых надежд явно не питал.

— Хашимото, если продолжишь в том же духе, и экзамен будешь сдавать без новой стратегии, можешь попасть в тупик.

— Эй, погоди, я же совета просил! Не надо меня пугать. Да, обстановка может накалиться, но я со всем разберусь.

— Как обычно, мешая правду и ложь?

— Ложь — это мощное оружие.

Это мне известно. Временами ложь по своей силе может превосходить даже насилие. И когда-то давно я говорил об этом Хориките.

— Ложь обладает силой, спору нет. С ее помощью можно с легкостью погубить человека. Но в мире есть люди, против которых она не пройдет, и это факт.

— Хочешь сказать, сейчас именно такой случай?..

— Да.

Сакаянаги сразу разоблачит фальшь своим невероятным чутьем. Как бы ловко Хашимото не играл словами, она будет учитывать в стратегии, что он обманет. Кроме того, после предательства доверие к нему сейчас ниже плинтуса. Его даже слушать не станут.

— Ну а что мне еще остается? Я всегда только так и сражался.

Хашимото словно гордился своим единственным оружием. Или же он просто не знал, как иначе?

— Ты все же подумай над тем, чтобы перейти со мной в класс Рьюена, ладно?

— Ты не изменил мнения и остаешься на его стороне?

— Не-а, не изменил.

— Тогда как ты поступишь, попади Рьюен в трудное положение? Если его поражение предрешено вне зависимости от твоей поддержки? Что тогда? Переметнешься обратно к Сакаянаги?

— Ну…

— Если будешь метаться туда-сюда, оглядываясь на ситуацию, окружающие посмотрят на тебя с отвращением.

— И что тогда прикажешь мне делать?.. Я займу сторону Рьюена. Но… Я даже думать об этом не хочу, но если что случится, какой выбор у меня есть? Только падать на колени перед Сакаянаги и любой ценой вымаливать у нее прощение.

Даже готовясь к худшему, он все равно до последнего ищет путь к отступлению. Таков Хашимото Масаёши, человек, которого я анализировал.

— Хотя бы перестань врать себе. На это ты можешь повлиять.

Я смотрел на спину Хашимото из прихожей, пока не закрыл дверь.

Многое зависит от того, каким будет экзамен, но если что-то пойдет не так, возможно, я видел его в последний раз. С этой мыслью я начал готовиться ко сну.

Часть 6

Утро воскресенья.

Я пришел на десять минут раньше назначенного времени и увидел на скамейке человека, с которым договорился о встрече.

— Доброе утро, — заговорил я.

— Доброе, Аянокоджи-кун. Уверен, что это хорошая идея? Звать меня в такое место?

Когда она повернулась ко мне, на ее красивом лице появилась легкая улыбка.

— А что не так?

— Здесь часто ходят. Не думаешь, что нас могут неправильно понять? А если Каруизава-сан увидит?

— За это не беспокойся. Я рассказал Кей о сегодняшнем. Лишенные смысла секреты и неудачная ложь вредны для отношений, — ответил я.

Ичиносе сдержанно кивнула, соглашаясь с тем, что врать — нехорошо.

— Аянокоджи-кун… что ты будешь делать на специальном экзамене?

Скорее всего, Ичиносе хочет узнать, какую позицию я займу.

— Пока я не собираюсь становиться представителем.

И вот что я сказал после моих рассуждений про ложь.

Однако, к сожалению, эта ложь призвана вовсе не ввести в заблуждение класс Ичиносе, о чем Хорикита была предупреждена. То, о чем я сказал Хориките, было само по себе ложью, пустышкой.

— Да? Для нас, пожалуй, это радостная новость.

Ичиносе спокойно приняла мое признание, заметно расслабившись. Она не засомневалась, ни капли. А значит, в данную конкретную минуту она почти наверняка не знает о том, что я выступлю представителем.

— Но это пока. Хорикита еще может попросить меня. Если что, будь со мной помягче, пожалуйста.

— Это вообще-то мои слова! Мне не хотелось бы сражаться с тобой, Аянокоджи-кун. — Ответив так, Ичиносе тем не менее тут же исправилась: — Не хотела бы, но выбора у меня нет. Наши классы столкнуться так или иначе. — И сразу добавила: — Думаю, лучше нам больше не обсуждать специальный экзамен.

«Не хочу ненужных прощупываний», — такой посыл я уловил.

— Мы по разные стороны. Лучше, конечно, если мы не будем говорить, что для нас плохо, а что хорошо.

— Это точно.

— Я позвал тебя сегодня, потому что скоро придет время для нашего с тобой обещания. Ты помнишь о нем?

— Как я могла забыть? В прошлом году мы говорили об этом в твоей комнате, Аянокоджи-кун.

Я кивнул, и Ичиносе тоже кивнула.

«Я хочу встретиться с тобой ровно через год, как мы это сделали сегодня».

«Только мы вдвоем».

«С этого момента и далее просто двигайся вперед без каких-либо колебаний. И тогда мы снова вот так соберемся через год, хорошо? Можешь ли ты пообещать, что сделаешь это?».

Вот что я говорил Ичиносе в прошлом году.

— Если мы с тобой сможем избежать исключения на специальном экзамене, давай выкроем время?

Что я ей скажу? Не думаю, что Ичиносе догадывалась.

Но, несмотря на чувство тревоги и предвкушение, она ответила твердо:

— Непременно.

Я кивнул и поднялся со скамейки.

Наш разговор вышел на редкость коротким, однако наверняка это даже к лучшему, учитывая завтрашний день.

— Я в зал. Ты со мной, Ичиносе?

— Как-нибудь в другой раз. У меня планы, надо встретиться с одноклассниками.

Да уж, специальный экзамен в конце года у нас прямо перед носом, сейчас не время тратить свои силы в зале, так? Про встречу с друзьями она уже говорила мне.

Не вставая, она проводила меня взглядом, пока я шел в сторону Кёяки.Трое. Осталось поговорить с Сакаянаги, и на этом будет сделано все, что нужно.

Часть 7

Расставшись с Ичиносе, я отправился в зал и занимался там в поте лица где-то час, а когда вышел, заметил одного ученика, стоявшего неподалеку от входа. Вряд ли это всего лишь случайная встреча.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, Канзаки.

— Ага… — коротко ответил он, поглядывая то на меня, то на тренажерный зал.

— Если хочешь записаться, я помогу.

— Нет, не в этом дело. Я слышал, ты пошел в зал, вот и ждал тебя тут.

Сказала ему, я так понимаю, Ичиносе.

— Это что-то личное, о чем не поговорить по телефону?

— Я не то чтобы поговорить хотел. Просто услышал краем уха, что ты пока не собираешься становиться представителем. Хотел убедиться, правда это или нет.

— Все зависит от планов Хорикиты, но пока не планирую, — прямо сказал я.

Но лицо Канзаки стало слегка напряженным.

— Правда?..

— Ты мне, похоже, не веришь.

— Еще бы, у нас же прямое противостояние. Прямо сейчас отвечать честно никто не заставляет, да и не нам решать, станешь ты представителем или нет. Просто… Ичиносе хочет тебе верить. Точнее, она верит тебе.

Говорил он сдержанно, но в его словах также слышалась напористость.

Как и думал, о моем решении рассказала ему Ичиносе.

Я промолчал.

— Я тоже хочу верить тебе, но… — снова попытался он понять, насколько можно доверять моим словам.

Сам говорит, что здесь и сейчас никто ни к чему не обязывает, и тем не менее продолжает упорствовать.

— А есть причины сомневаться? Со стороны выглядит так, будто ты не безосновательно считаешь, что я могу стать представителем.

— Нет… — Канзаки уже было принялся отрицать, однако тут же бросил эту затею. — Просто слухи. Мол, ты чуть ли не сразу дал добро. Да и что будешь ты на экзамене не просто на позиции авангарда или ядра, а станешь генералом. Как-то так.

На обычные слухи это можно было списать, если бы для представителей проводились выборы. Однако Канзаки упомянул кое-что важное: про «генерала». Нельзя просто взять и вкинуть, что Хорикита, общепризнанный лидер класса, уступает эту позицию.

Судя по смущенному лицу Канзаки, изначально он не собирался докапываться. Но стоило мне начать все отрицать, в нем, видимо, пробудилось желание узнать правду.

Информация, которая должна была держаться в тайне, просочилась так быстро.

— Весьма детальные слухи, надо сказать. Но слухи есть слухи. Сейчас правды в них нет, — продолжил отрицать я, окончательно во всем убедившись.

Даже если мое отрицание — ложь, она позволительна в стратегических целях, и Канзаки должен это понимать.

— Ладно… Раз ты так говоришь, значит пусть будут слухи. Но если Хорикита все же скажет тебе стать представителем… можешь отказать?

— Смелая просьба.

— Я хорошо знаю, на что ты способен. Если согласишься, наш класс ждет тяжелый бой. И я также боюсь, что Ичиносе не сможет сражаться против тебя в полную силу.

Поэтому он не хочет видеть меня представителем. Надо думать, тут Канзаки предельно честен.

— Я понял, к чему ты ведешь, но это не то, на что я могу пойти. Если Хорикита скажет мне участвовать, то я, как одноклассник, должен прислушаться.

Я видел, как Канзаки сжал кулаки.

— Прости, да, конечно, на такое ты пойти не можешь. Забудь.

— Все в порядке. Это лишь показывает, насколько высоки ставки на предстоящем специальном экзамене.

До сих пор было мало случаев, когда я выходил на сцену в открытую. Его настороженность можно понять.

— Сегодня я пришел к тебе только ради этого. Извини за расспросы. Знаешь, я ведь многим тебе обязан.

— Не волнуйся. Мы пытаемся стать классом A, и само собой, будем делать все для этого возможное.

Оставим в стороне вопрос о правильности методов и подходов Канзаки, он обдумывает шаги и действует на благо своего класса. Я не отрицаю его стараний, более того, за ним очень даже интересно наблюдать. Не изменись Ичиносе, я бы сделал пару финальных штрихов, но это может подождать. Посмотрим, чем закончится экзамен в конце года.Проводив взглядом Канзаки, который изо всех сил прятал отчаяние, я принял решение вернуться в общежитие.

Часть 8

Воскресенье пролетело незаметно, уже почти десять вечера. У Сакаянаги были планы, поэтому мы решили поговорить в немного специфичной форме.

Сакаянаги позвонила мне.

Я выключил телевизор и нажал «принять вызов».

— Прости, что беспокою в поздний час. Тебе удобно говорить?

— Да, вполне.

— Так что ты хотел обсудить?.. — спросила она, будто ничего не знала, хотя наверняка догадывалась.

— Скажу прямо. Я слышал, ты согласилась на пари Рьюена, на кону которого стоит исключение из школы.

— А, так вот о чем речь? Я понимала, что ты узнаешь о нем рано или поздно, но кто тебе рассказал? Хотя забудь, спрашивать о таком невежливо.

Она сделала вид, будто хочет узнать источник информации, но тут же отступила.

— Учитывая положение класса A и наличие очков защиты, условия довольно специфичные.

— Может, и так, если смотреть лишь на условия. Но я ни за что не проиграю Рьюен-куну, он себе же затягивает петлю на шее.

Ее позиция такова: она победит при любых обстоятельствах, даже складывающихся не в ее пользу. И пусть Рьюен находится в другом положении, его позиция наверняка такая же.

— Ты же интересуешься не из беспокойства за меня?

— А мне стоит беспокоиться?

— Что ты. Просто смотри, скоро ты все увидишь.

Сакаянаги слегка посмеялась. А потом тихо зевнула.

— Ты уже ложишься спать?

— Я все-таки с раннего утра занимаюсь делами.

— Тогда мне лучше завершить звонок?

— Пожалуйста, не говори так. Я знала, что захочу спать, поэтому подготовилась как следует.

— Подготовилась?

— Приняла ванну, почистила зубы, переоделась в пижаму и уже легла в кровать. Так что когда закончится звонок, я могу сразу заснуть.

Сакаянаги, выходит, готова для сна.

— И правда подготовилась.

— Сказала же. Поэтому буду только рада продолжительному разговору.

Она будто хотела слушать меня вместо колыбельной.

— Слышала, ты встречался с Рьюен-куном и Ичиносе-сан.

— Не помню, чтобы Ямамура следила за мной… Я впечатлен.

— Даже тебе, Аянокоджи-кун, не избежать взглядов всех людей, как учеников других параллелей, так и взрослых, — намекнула она, что обладает связями не только среди учеников, но и части взрослых.

Разумеется, не все ее слова стоит воспринимать как абсолютную правду, собственно, я и не стану, и все же она получила надежную информацию, а это о многом говорит.

— Кстати, Аянокоджи-кун, ты будешь представителем на предстоящем специальном экзамене?

— На это я ответить не могу. Что говорят твои надежные источники?

— Я не уделяю внимания твоему классу и классу Ичиносе-сан, так как в этот раз прямого столкновения с вами не будет.

То есть ей интересно, но не до такой степени, чтобы следить за нами. Либо она обо всем разузнала и намеренно это скрывает — хотя информация-то не настолько для нее важна.

Все-таки утечка произошла только в сторону Ичиносе, а сторона Сакаянаги, похоже, остается в неведении.

— Рьюен, насколько я успел заметить, уже в состоянии полной боеготовности, зато ты вроде держишься как обычно.

Я хотел похвалить ее за спокойствие, но следующего ответа никак не ожидал.

— Разве? Не скажу, что я держусь как обычно.

— Почему?

— Последние два дня я получала для себя новый опыт. Устраивала личные встречи с каждым учеником класса для разговора. Раньше я таким не занималась.

В основном Сакаянаги находилась в окружении своих самых близких приближенных — Камуро, Хашимото и Кито. Такой вот сложился ее образ. Это можно назвать особым стилем Сакаянаги, которая принципиально не доверяет людям. Что-то похожее есть и у Рьюена.

— Для чего ты говорила с ребятами из класса? Ничего конкретного нам не сообщили, и я сомневаюсь, что ты бы поделилась с ними стратегией на специальный экзамен.

— Верно, я звала не из-за экзамена. В этом-то… и проблема, — собравшись с мыслями, сказала она. — Мне стоило получше узнать Масуми-сан. И я хочу узнать больше о Ямамуре-сан. Не знаю, может, я так поступила из-за этих ненужных эмоций.

Слезами горю не поможешь. С исключенной Камуро не поговоришь, даже если захочешь.

Прежде с одноклассницей Ямамурой ее связывали лишь общие интересы, однако первый шаг для дружбы уже сделан, и на этот раз она пытается укрепить отношения, чтобы потом не пришлось сожалеть.

Неизвестно, как сложатся отношения с другими одноклассниками, или кто из них уйдет. Именно эти мысли заставляют ее узнавать больше о товарищах, которые сейчас рядом с ней.

Скорее всего, дело в этом. И эти изменения сбивают с толку саму Сакаянаги.

— По правде сказать, я не вижу, в чем польза от этих эмоций. Мой поступок даже результата не принесет. Но я почему-то решила, что должна это сделать. Не похоже на меня, правда?

— Да, и правда не похоже.

Сакаянаги постоянно полагалась на расчетливый разум и принимала безжалостные решения с мягкой улыбкой на лице. Но один случай с Камуро и Ямамурой сильно повлиял на нее.

— Все из-за тебя, Аянокоджи-кун. Ты был тем, кто изменил меня.

— Не думаю, что полностью из-за меня, но руку свою я приложил, признаю.

— Чего ради ты пытался сблизить меня и Ямамуру-сан?..

Не сделай я этого, она бы осталась собой. Такой смысл угадывался в ее вопросе.

— По моей вине Ямамура неожиданно оказалась в уязвимом положении. Я хотел как-то это компенсировать, простым способом. Подробностей не будет, даже если попросишь.

Ямамура — тайный агент Сакаянаги и ее правая рука. Свою неприметность она превратила в оружие. Нет ничего странного в том, чтобы взять на себя ответственность за то, что нарушил эту установку.

Объясниться так перед Сакаянаги было бы глупо.

— Понятно. Я было на мгновение подумала, ты сделал это лишь из добрых побуждений, но, похоже, ошибалась. У тебя была веская причина?

— Нет, я как раз буду признателен, прими ты мою помощь как жест доброй воли. Я тогда заберу свои слова обратно?

— Фу-фу, ни в коем случае.

В смехе Сакаянаги прозвучала сонливость. Весь звонок она говорила спокойно, как всегда. Пожалуй, уже можно закругляться…

— Между прочим, тебя никто не просил.

— Тебе могут не нравится изменения, через которые ты проходишь, но они же необязательно навредят. Если я и правда полез не в свое дело, ты бы могла запросто подавить в себе новые эмоции.

— Да… Пожалуй… ты прав.

Сакаянаги не доверяет людям, но при этом использует их. В некотором смысле ее мышление похоже на мое собственное, но теперь она начала принимать изменения.

— Ты можешь испытать все то, с чем раньше никогда не сталкивалась. Возможно, так ты узнаешь о себе что-то новое, откроешь неожиданную сторону себя.

И тогда Сакаянаги непременно найдет перед собой новые пути. Но обернется это силой или слабостью, пока неясно.

— Потому-то Ичиносе-сан и Каруизава-сан влюбились в тебя. Ты без спросу врываешься в душу, переворачиваешь все, но даешь расцвести. Но твоя сущность крепче моей и остается неизменной. Фу-фу, хотя эта часть тебя мне нравится.

— Сочту за комплимент. Оставим пока наш разговор о Ямамуре, мне нужно кое о чем сказать. Помнишь, с экзамена на необитаемом острове за мной остался «должок»?

Это одна из целей, ради которой я затевал нашу встречу.

— Припоминаю.

— Кто из вас победит в завтрашнем сражении, я предсказать не могу. Шансы, я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят.

— И если я проиграю, ты не сможешь вернуть мне долг, верно?

— Да. Я хотел узнать, нужно ли тебе что-то. Может, смогу вернуть сейчас.

Я не говорил прямо, но Сакаянаги наверняка догадывается, о чем идет речь. Я также понимаю, что она ни за что не попросит о таком.

— Мой ответ очевиден.

— Так и думал.

Попросить меня о помощи на экзамене, чтобы заполучить преимущество над Рьюеном. Сакаянаги ни за что не стала бы опускаться до подобного. Спрашивал я, однако, полностью это понимая.

— Вернешь мне долг на третьем году.

— Вот как? Что же, буду готовиться.

— Да, будь добр, — произнесла Сакаянаги, после чего снова зевнула.

— Ну что, заканчиваем?

— А нужно? Я бы еще… поговорила…

— На сегодня, пожалуй, хватит. Я получил, что хотел, а именно выяснил позицию лидера каждого класса.

— Правда? Давай спокойно попьем чай… после специального экзамена в конце года. Когда разберусь с Рьюен-куном… я с нетерпением буду ждать битвы с тобой на третьем году.

Поскольку ее слова перемежались с зеванием, я решил, что пора закончить наш разговор.

— Можешь… отключиться первым, Аянокоджи-кун? Я хочу отойти ко сну… с этим чувством умиротворения… Добрых снов…

С начала и до самого конца разговора Сакаянаги оставалась спокойной, никак не проявляя волнения. Мало того, она показала себя, объятую новыми эмоциями. А это еще один показатель ее роста.

Завершив звонок, я начал переодеваться в пижаму.

Рьюен и Сакаянаги. Вероятно, они оба морально готовы к предстоящему специальному экзамену. Кто-то из них завтра проиграет и покинет школу. Я же должен занять место наблюдателя и проследить, что из этого выйдет. Так будет правильно.

Но если говорить откровенно, то какой результат для меня предпочтительней?

Я пытался не думать об этом, тем не менее вывел для себя совершенно четкий ответ.

Кого бы мне хотелось видеть победителем? Я знал ответ на этот вопрос еще до того, как переговорил с ними…