Том 1. Глава 6. Школьная жизнь класса C

Вступление

Наступило воскресенье.

Сегодня я встречаюсь с Йошидой и Шираиши, чтобы укрепить дружбу с новыми одноклассниками. Шираиши еще, похоже, приведет кого-то, но кого именно — она не уточнила.

Мы договорились на пол-одиннадцатого, так что, закончив все приготовления, я вышел из своей комнаты за пятнадцать минут до условленного времени. Место встречи проще не придумать — прямо перед общежитием.

Я спустился в вестибюль, вышел на улицу и сразу увидел беспокойного Йошиду.

— П-привет. Ты рано, Аянокоджи.

— Ты тоже, Йошида.

— А, это потому, что я джентльмен. Никогда не позволю девушке ждать!

— Что-то мне подсказывает, ты уже давно здесь.

— Ничего подобного. Я пришел примерно в полдесятого.

То есть давно. Он тут ждет уже целый час?

Его страсть к человеку, на которого и направлена эта доброжелательность, видна невооруженным взглядом. Правда, сомнительно, что своим часовым ожиданием он заработает дополнительную симпатию. Если упомянет об этом специально, так и вовсе может испортить впечатление о себе. Вот о чем я подумал в первую очередь. Раньше я, скорее всего, не смог бы сходу оценить подобную ситуацию. Мое понимание отношений стало лучше благодаря времени, проведенному вместе с Каруизавой.

Однако в вопросах любви однозначно правильных ответов не бывает, и самое сложное — приглядеться ко второй половине и определить лучший подход.

— Тебе нравится Шираиши?

Мне так показалось со стороны, и Шираиши, кажется, тоже распознала его чувства, поэтому вряд ли я ошибаюсь, но хорошо бы узнать наверняка.

— А?! Н-нет, не нравится! Скажешь тоже!

Понятно. Значит, нравится.

Бессмысленная в обычных вопросах логика, бывает, работает в любовных делах — так, например, «он/она мне не нравится» на самом деле может значить «он/она мне нравится» и наоборот.

Это как раз один из образцовых примеров.

— Просто спрашиваю.

— А т-тебе что… самому нравится Шираиши? Ах, вот оно в чем дело! Ты поэтому расстался с Каруизавой и перевелся!

Сказал, что Шираиши ему не нравится, и при этом выражение его лица говорит о чем угодно, но только не о спокойствии. Более того, он демонстрирует неприкрытую враждебность, хотя сам, кажется, не осознает этого. Уже начал делать безумные выводы.

— Не хочу расстраивать, но у меня нет к ней чувств.

— В-врать-то зачем? И это не мое дело. Х-хочешь, я помогу тебе с Шираиши?

В его вымученной беззаботности не ощущалось ни грамма спокойствия. Он закапывал себя все глубже, тем не менее толку от этого разговора не будет.

— Не надо. Лучше расскажи мне о классе. Я хочу узнать больше.

— Типа сам справишься, да?.. Ну и ладно. Ты только перевелся, и понятно, что хочешь разузнать о классе. Так и быть, я расскажу… Погоди, а почему ты не спросишь Хашимото? Он высокого мнения о тебе, думаю, выложит все, что нужно и даже не нужно.

— Кое о чем у Хашимото не спросишь.

— О чем же?

— О том, как класс сейчас воспринимает его, какое у одноклассников мнение о нем.

Пускай Хашимото, в общем и целом, понимает, что происходит в классе, но даже он не может беспристрастно проанализировать, как его воспринимают окружающие, и рассказать обо всем, ни о чем не умолчав.

— Мнение о Хашимото, вот что тебе нужно? Пожалуй, о нем думают скорее плохо, чем хорошо. Но стоит отдать ему должное, вертеться он умеет.

Договорив, Йошида перевел взгляд на вестибюль общежития. В тот же момент раздался громкий, энергичный голос.

— Утречка, Йоши, Аянокоджи-кун!

Прийти должна была Шираиши… но пришла почему-то Нишикава Рёко. Сначала я подумал, что она просто проходила мимо и решила поздороваться с новым одноклассником, а потом она подошла к нам и остановилась.

— Позаботьтесь обо мне сегодня!

— Тьфу, Нишикава!..

— Ну ладно тебе, не огорчайся так.

— Я так понимаю, Шираиши тебя позвала? — спросил я.

— Да-а-а, меня. Что, хотели устроить свиданку с Аской?

— Вовсе нет.

Я, конечно, рассчитывал наладить отношения, но не в том смысле, который подразумевала Нишикава.

— А, да? Правда? С такой охотой согласиться встретиться в выходной, разве вы не надеялись на нечто большее? Уверена, Йоши точно надеялся!

— Н-неправда! Хватит придумывать!

По поводу Йошиды… думаю, она права.

— Йоши, послушай-ка меня. У меня, как у твоей одноклассницы, есть очень важный совет.

— К-какой?!

— Не лезь к Аске. А, этот совет и для тебя, Аянокоджи-кун, — сказав так, Нишикава подступилась ближе, огляделась и понизила голос. — Она… необычайно опытна.

Опытна? Про какой опыт она говорит?

— А?.. О-опытна?

Йошида, казалось, тоже сперва был озадачен, но затем словно бы догадался, о чем речь.

— Не прикидывайся дурачком. Аска — «убийца ста». Ты не мог не слышать это ее прозвище.

— Это ведь слухи… Неужели правду говорят?..

— Правду. Это не одна из тех историй, что сочиняют специально.

Не знаю, про что они, но было видно, что Йошида сильно потрясен.

Однако я все еще не уловил, что значит упомянутое прозвище.

— Это что-то про сто друзей?

— Э? — удивился Йошида. — Какие еще сто друзей?

— Забудь.

Все-таки это тут не причем…

Я до сих пор не могу выкинуть из головы то, что напевала Моришита.

— Прозвище «убийца ста» значит, что она вступила в ту самую связь со ста парнями. Она милая, и есть в ней что-то сексуальное, правда?

«Та самая связь». Расплывчатое определение, но я так понимаю, подразумевается интимная связь.

— Вот как? Я об этом не знал, но теперь понимаю, к чему ты клонишь.

Судя по всему, моя соседка по парте гораздо более опытна в любовных делах, чем я.

— А теперь скажи, Йоши, есть у тебя шансы с нашей дорогой Аской?

— П-повторяю, мне она неинтересна!

— Как хочешь. Но лучше и правда сдайся. Или… встань разок на колени, и тогда, быть может, одной ночью насладишься сладким сном.

— Т-ты это серьезно?..

— Ой-ой, а кто говорил, что она ему неинтересна?

Нишикаве, оказывается, нравится дразнить людей. Этим она напоминает мне Амасаву.

— Кстати, когда количество дойдет до двухсот, она перестанет быть «убийцей ста» и станет «убийцей двух сотен»? — спросил я из чистого любопытства.

Нишикава изумленно посмотрела на меня.

— Аянокоджи-кун, по тебе и не скажешь, что ты способен на такие приколы.

— Какие? Мне просто интересно, вот и спросил.

— Ответом, скорее, будет… нет, не станет.

— Я понял. Не звучит, да?

— Не в этом дело… Просто сто человек — это уже много. Здесь важно то, что она тем самым отличилась.

Отличилась? Она хочет сказать, что в отношениях это отличие играет на руку?

— Э-эх… Утро, а я уже устал. Посижу-ка я, пока жду.

Йошида с подавленным видом прошел до ближайшей скамейки. От утреннего задора не осталось и следа.

Нишикава с усмешкой наблюдала за ним, после чего посмотрела на меня.

— Чаще всего парни, когда слышат эту правду об Аске, реагируют двумя способами: либо их пугает число сто, они впадают в уныние и в ступор, либо наоборот, всем видом показывают затаенное желание стать сто первым. Мне вот любопытно, как поведет себя Йоши. Ну а ты, Аянокоджи-кун, пока не попадаешь ни под одну категорию. Скажи, что ты чувствуешь сейчас?

— Уважение. Это же поразительно, ей столько же лет, сколько и нам, но уже была с сотней людей.

— Э-э? Ты правда так считаешь? Хотя вижу, что правда…

— Разве не все специалисты в своих областях заслуживают уважение? Прости, что упоминаю прошлый класс, но вот например: Судо силен в баскетболе, Онодера — в плавании, Инокашира — в шитье.

— Т-так, шитье как-то невпопад здесь, да и ее случай немного отличается от того, чем обычно восхищаются… Знаешь, Аянокоджи-кун, ты странный. Сперва по своей воле переводишься в отстающий класс, теперь это.

Я искренне хвалил репутацию Шираиши как «убийцы ста», но Нишикава по непонятной причине это выбило из колеи. Улыбка, которая держалась на ее лице с самого прихода, стала немного натянутой.

— М-м… Нет, подожди. — Нишикава поджала губы, будто о чем-то размышляла. — Хорошо. Если ты правда хочешь знать, я могу рассказать тебе кое-что полезное. — Она снова сверкнула улыбкой, только теперь зловещей, и медленно подобралась ко мне. — Почему же Аску называют убийцей ста? И почему ей хотелось встретиться с тобой? На самом деле за этим есть веская причина.

— Веская причина?

То, как она преподнесла это, пробудило интерес.

Я мысленно вернулся в день проведения церемонии начала учебного года. Мое место определила Моришита. Шираиши Аска стала моей соседкой по чистой случайности, но вдруг они с Моришитой были заодно? Тогда это другой разговор…

— Я расскажу на ушко? Об этом Йоши знать нельзя.

— Ладно.

Из-за разницы в росте пришлось слегка пригнуться, чтобы голова оказалась на уровне головы Нишикавы.

— Я думаю, Аска хочет сделать сто первым парнем тебя, Аянокоджи-кун! Не потому что любит, а просто так, забавы ради, понимаешь? Ну как? Ты рад?

Предполагалось, что это тайный разговор, но я очень сомневаюсь, что она говорит правду.

— И зачем это все?

— Незачем! Просто разговоры об отношениях между парнем и девушкой такие забавные!

— Тогда извини, если это правда, то я пас.

— П-почему?

— Если между мной и Шираиши что-то будет, то либо ты можешь об этом всем рассказать, либо она сама. Тогда рано или поздно узнает и Йошида, который теперь мой одноклассник. И это помешает мне, раз уж я теперь сражаюсь в классе C, — сказал я и отстранился от Нишикавы.

Она прищурилась, будто осталась немного недовольна моим отказом.

— Возможно, я должна пересмотреть мнение о тебе, Аянокоджи-кун.

До сих пор она, казалось, просто забавлялась с новым учеником, но теперь в ее тоне проскочил намек на неудовлетворенность и даже враждебность.

— С добрым утром.

Приближалось оговоренное время встречи, и наконец из вестибюля вышла сама Шираиши.

— Утречка, Аска!

Враждебные эмоции Нишикавы вмиг исчезли, она снова стала прежней собой. Кроме того, Йошида, уныло сидящий на скамейке, поднялся и подбежал к нам.

Встав рядом с Шираиши, Нишикава снова поздоровалась.

— Позаботься обо мне сегодня, Аянокоджи-кун. Ну и ты тоже, Йоши.

— Я, значит, где-то там, на заднем плане, да?

По-видимому, понять внутреннюю кухню класса будет сложнее, чем я думал.

Пойдя за Нишикавой, мы пришли в караоке в торговом центре Кёяки. В личном зале на угловом диване расселись в следующем порядке: Йошида, я, Нишикава и Шираиши.

— Давайте сразу начнем петь.

Даже взгляда не удостоив меню, Нишикава протянула микрофон Йошиде.

— С чего вдруг я первый?! Логичнее же начать с нового ученика!

— Это будет притеснением. Ты должен показать пример, Йоши.

— Но я не хочу! Петь у меня не очень выходит… — высказал Йошида нежелание.

Тогда к нему наклонилась Нишикава и что-то прошептала на ухо. Йошида после этого резко ударил себя по щекам и приободрился.

— Делать нечего. Раз такое дело, то я спою!

Догадываюсь, что именно она нашептала, но как бы там ни было, это замотивировала его.

Когда начала играть песня Йошиды, Нишикава попросила меня поменяться местами. Я так и поступил, после чего Шираиши приблизилась ко мне. Расстояние между нами было настолько небольшим, что края нашей одежды почти соприкасались.

— Мне давно хотелось поговорить с тобой должным образом, Аянокоджи-кун, — сказала она.

— Мы соседи по парте, можем говорить в любое время.

— Школа не то место, где можно улучить спокойную минутку.

В караоке-зале звучало неумелое, но все же страстное пение Йошиды. Нишикава в подходящие моменты подпевала, оживляя атмосферу.

— Не уверен, что нынешнюю обстановку можно назвать спокойной.

Между парнем и девушкой обычно пролегает минимальное расстояние, или хотя бы соблюдаются личные границы каждого, но не в случае Шираиши — она находилась ко мне слишком близко.

Это что, одна из ее, «убийцы ста», техник?

— Рёко-чан моя близкая подруга.

— Я подозревал, что вы двое очень близки. Большую часть перемен вы находитесь вместе, даже в обед.

Первая песня закончилась, и в зале воцарилась тишина.

— Эй, а что это вы там шушукаетесь?!

— Ты замечательно поешь, Йошида-кун. Спой еще раз, пожалуйста, — попросила его Шираиши.

— Э? П-правда? Ну раз ты просишь… Нет, погодите, а почему вы двое так близко…

— Да-да, Йоши, давай начинать вторую песенку! — Не давая возможности возразить, Нишикава, сидящая рядом с ним, не дала Йошиде выпустить микрофон из рук.

— Раз мы теперь учимся в одном классе, обменяемся контактной информацией? — спросила Шираиши.

— Без этого никак.

Мы достали свои телефоны и обменялись номерами для связи и сообщений.

— Можешь обращаться в любое время.

В ее словах и стремлении сблизиться ощущалось дружелюбие, мягкость и забота. Но говорила ли она от сердца?

— О чем сейчас думаешь?

— О том, почему ты настолько дружелюбна, что странно. Большинство учеников, включая Шимазаки, скорее держатся на расстоянии и присматриваются.

— Мы все-таки соседи по парте. И еще тем утром чисто случайно мы оказались наедине, мне кажется, это судьба.

— Я бы не назвал это прямо судьбой…

— Ты, может, и нет, но я думаю именно так, — отозвалась Шираиши и дотронулась до моей руки так, чтобы Йошида не увидел. — У тебя длинные пальцы, ухоженные ногти. Красивые руки.

— Извини, ты можешь прекратить? Если Йошида увидит нас, то неправильно поймет.

Услышав это, Шираиши, казалось, слегка удивилась, но руку все же медленно отняла.

— Ты правда интересный человек, Аянокоджи-кун.

Возможно, ее поведение сейчас стоит рассматривать отдельно от рассказа Нишикавы про Шираиши и противоположный пол. Можно подумать, будто дело именно в том самом, но ее глаза говорили совсем о другом.

Эти глаза обозревали меня как очень занимательный объект эксперимента, как морскую свинку в маленькой коробке.

По крайней мере мне так показалось.

Часть 1

С момента моего перевода в другой класс мои отношения с остальными постепенно менялись.

Но в школьной жизни есть и то, что остается неизменным.

Например, уроки. На занятиях ученики в основном молчат и сосредоточены, большую часть времени переводят взгляды между экраном-доской и планшетом. Каждый предмет преподают разные учителя, однако похожая картина наблюдается в любом классе.

Специальный экзамен был не за горами, и все, казалось, еще усерднее взялись за учебу. Что касается меня, то смысла заострять внимание на даваемом материале нет, так как это лишь повторение уже пройденного несколько лет назад пути.

Кое-что не изменилось вовсе, но одно различие с классом Хорикиты достойно упоминания — продуктивность в обучении и минимум потерянного времени.

Способности к обучению есть у всех, но одни усваивают материал быстрее других. Поэтому ученики вроде Ике и Хондо, кому учеба дается сложнее, часто и помногу расспрашивают учителя. Нередко это приводит к неоднократному прерыванию урока.

В этом классе C, напротив, полно мотивированных на учебу учеников, которые знают разные методы и пользуются ими для быстрого вникания, поэтому уроки проходят гладко. У них уже есть крепкая основа для обучения, благодаря этому создана благоприятная среда, где повышается успеваемость всех учащихся.

Кроме того, сегодня шло занятие, на котором расслабляются и отлынивают от учебы чаще всего, — это занятия на самостоятельное изучение.

Тут и там слышны перешептывания, поскольку за нами не следит учитель, тем не менее ученики по-прежнему сосредоточены на заданиях.

Класс Хорикиты значительно вырос за два года, но было очевидно, что в учебе они не то что не обогнали класс C, но и даже не догна…

М-м? Появилось легкое чувство дискомфорта.

Показалось? — подумал я, и сразу после это снова повторилось.

Ощущение… странное.

Что это? Мне точно не кажется?

Я перестал писать на середине предложения, стилус завис над планшетом.

В голове раз за разом возникло неприятное ощущение, едва осязаемое.

Нет, правда, едва-едва.

Сперва я думал, что это просто ветер, но нет, дело не в нем.

Неприятное ощущение появлялось снова и снова, в волосах, только в произвольных местах.

В попытке выяснить причину я медленно обернулся.

— Чего тебе? — тихо спросила Моришита, сердито уставившись на меня.

Как и я, она держала стилус и вроде как работала над заданием.

— Ничего…

— Оборачиваются во время урока лишь бездельники. Это касается и занятий по самостоятельному изучению. Смотри вперед и делай задание, как полагается.

Да, ее выговор справедлив.

К счастью, когда я обернулся, неприятное ощущение в волосах, как ни странно, исчезло. Может, нужно просто забыть?

Я снова смотрел вперед и взялся за планшет.

Однако…

Вскоре неприятное ощущение в волосах возникло вновь.

Его источником, если он и есть, могла быть лишь Моришита, сидящая за мной.

В этот раз я обернулся быстрее, чем раньше.

На одно мгновение на лице Моришиты было написано, что ее поймали. Она спрятала что-то в левой руке. К сожалению, не разглядел, что именно.

— Вот так неприкрыто глазеть на меня в упор. Поведение извращенца.

— И в мыслях не было. Что ты делала с моим затылком? — решил я спросить прямо от безысходности.

— А что я делала? Я серьезно занимаюсь на уроке.

Для наглядности она дважды стукнула стилусом по планшету, но ее поведение слишком подозрительное.

Тем не менее сейчас идет урок. Да, это самообучение, но я не могу позволить себе постоянно оборачиваться.

Однако ясно одно: что-то все-таки происходит.

Моришита разыгрывала из себя невинность, но взгляды окружающих говорили о другом. Кто-то смотрел на меня с «сочувствием», кто-то — с «жалостью».

— Шираиши.

— Фу-фу-фу, что?

Когда я заговорил со своей соседкой по парте, она, не удержавшись, хихикнула и прикрыла рот рукой.

— Чем занимается Моришита?

— Ну, даже не знаю.

Очевидная ложь, но стало ясно, что придется разбираться самому.

А раз так…

Я сделал вид, что сдался, и снова повернулся вперед. Сразу же взял стилус и вернулся к работе.

Разумеется, Моришита должна понять, что я не всерьез сосредоточился на планшете. Скорее всего, она догадается, что я пытаюсь подловить ее.

Но так и надо.

Если поймет, что я настолько близок к ее разоблачению, то, вероятно, прекратит свои шалости. Это своего рода сигнал: «В этот раз я закрою глаза, но больше так не делай».

Наконец-то смогу сосредоточиться… думал я, но эти надежды рухнули спустя всего несколько секунд. В затылке снова возникло неприятное ощущение.

Она разгадала незамысловатую задумку и решила продолжить?

Я сижу к ней спиной, и даже если захочу обернуться, сделать это в мгновение ока не смогу. Будет сложно увидеть, что именно она держит в левой руке.

И все же чем Моришита вообще занималась?..

Тут вдруг краем глаза я заметил палец Шираиши, направленный на пол.

Вот оно… Истинная природа неприятного ощущения.

Шираиши продолжила стучать указательным пальцем по своему столу. Тук-тук. После каждого касания кончика пальца возникало неприятное ощущение в волосах.

Другими словами, действовать нужно заранее.

Палец соседки вновь поднялся… и начал опускаться.

В этот момент я обернулся.

Моришита вздрогнула, но в этот раз не уйдет.

Я схватил ее руку — не правую, которая была в воздухе, а левую, и раскрыл кулак. Оказалось, что она сжимала ластик, уже давно ненужный на уроках.

— Ну и что это?

— Хм, о чем ты?

— Ладно, а что насчет крошек ластика на полу?

— Понятия не имею.

Делает вид, что не знает, но это бесполезно. Моришита терла ластик о стол и крошки бросала мне в голову.

— Я думаю, — заговорила Шираиши, — тебе все-таки стоит сознаться.

— Шираиши, спасибо за помощь. Благодаря твоим подсказкам я поймал ее с поличным.

— Тц, так вот, значит, в чем дело. Это все ты, Шираиши Аска.

— Прости. Мне просто стало жалко Аянокоджи-куна.

— Разве это не самое настоящее издевательство? — спросил я.

— Издевательство? Глупости, на издевательства это не тянет, — ответила Моришита. — Скажи, когда котенок бросается на льва — это тоже издевательство? Просто представь эту картину в голове.

— Ну… нет, наверное.

— Видишь? Издевательство — это когда сильный подло ведет себя со слабым. У нас есть Аянокоджи Киётака с превосходными физическими данными, который собирается стать лидером класса, и я, хрупкая девочка. С какой стороны не посмотри, а совершенно очевидно, кто здесь сильный, а кто слабый. И мои действия можно смело назвать похожими на то, что делала Жанна д’Арк.

— А причем здесь Орлеанская дева?

— При том, что я — девушка-рыцарь, борющаяся со злом.

Получается, я зло, а Моришита — справедливость? Нет, это совершенно неприемлемо.

— Мило, — прищурившись, пробормотала под нос Шираиши, молча слушавшая наш разговор.

Если судить по внешности, то да, Моришита однозначно не обделена. Но назвать ее «милой» может только тот, над кем она не потешается.

— Теперь я все понял. Вот, значит, почему Сугио легко уступил свое место.

— Угу. Все сидевшие перед Моришитой-сан сталкивались с чем-то подобным.

— Мой долг — бороться, пока зло существует в этом мире.

Как мало смысла было в ее словах, но Шираиши продолжала счастливо улыбаться.