Глава 90. Племянник Нин Чжо, ты так настрадался!
Нин Цзэ и остальные опешили.
Нин Сяожэнь злобно посмотрел на Нин Цзэ: — Ты ещё не угомонился!?
Говоря это, он сорвал со своего пояса идентификационный жетон и со всей силы швырнул его.
Твёрдый жетон попал Нин Цзэ прямо в голову, отчего тот отшатнулся назад и чуть не упал.
Нин Цзэ отступил на шаг, стабилизировал свою позу и поспешно поклонился: — Приветствую молодого главу клана!
В то время как он говорил, большая струя свежей крови потекла с его лба.
Нин Сяожэнь снова разбил ему голову до крови.
Браслеты Отца и Сына, Поглощающие Мысли, естественно, приостановили своё действие.
Нин Сяожэнь свирепо взглянул на него, затем сделал несколько шагов и подбежал к Нин Чжо.
Он поднял ногу и прямо оттолкнул одного культиватора клана Нин, державшего Нин Чжо, а другому крикнул: — Проваливай!
Два могучих культиватора клана Нин поспешно отступили.
Нин Сяожэнь поспешно протянул руку, поддерживая Нин Чжо, с покрасневшими глазами, полными вины и беспокойства: — Нин Чжо, мой племянник, Нин Чжо, мой племянник, я пришёл слишком поздно, твой дядя пришёл слишком поздно и позволил тебе пережить такие страдания! Видя эту сцену, сердце твоего дяди разрывается от боли.
Как только Браслеты Отца и Сына перестали действовать, Нин Чжо перестал чувствовать себя плохо.
Но Нин Сяожэнь всё же достал отличную пилюлю и протянул её Нин Чжо: — Племянник Нин Чжо, духовная энергия твоего дяди отличается от твоей, поэтому я не могу лично восстановить твоё тело. Но прими эту пилюлю, она обладает превосходным лечебным эффектом!
Нин Чжо, бледный и тяжело дышащий, слабо оттолкнул пилюлю, изображая подростковый испуг и удивление: — Молодой глава клана, я, я... как вы здесь...?
Нин Чжо видел, что он вот-вот достигнет успеха.
Прибытие следственной команды клана Нин было одним из сценариев, которые он предвидел.
Он произвёл фурор на совместных испытаниях трёх кланов и давно ожидал, что различные силы будут тайно расследовать и следить за ним.
Это не имело значения!
Если они не будут расследовать, то Фэй Сы и Чжу Сюаньцзи определённо будут. Даже если Фэй Сы и Чжу Сюаньцзи не будут расследовать сейчас, они сделают это в будущем.
Расследование сейчас было более выгодным для Нин Чжо.
Это была своего рода возможность: если Нин Чжо хорошо её использует, он сможет "объяснить" себя внешнему миру, что на самом деле было дальнейшей маскировкой. Кроме того, это поможет ему продемонстрировать свою ценность.
Нин Цзэ был под влиянием Печати Сердца Будды и Демона. Конечно, это основывалось на его собственном страхе и беспокойстве.
К этому дню Нин Чжо достиг третьего уровня Укрепления Духа, третьего уровня Укрепления Эссенции и третьего уровня Укрепления Сознания, став намного сильнее, чем раньше. Хотя при использовании части силы священной печати у него всё ещё шла кровь из носа, это происходило несколько позже, чем раньше.
Под прикрытием Браслетов Отца и Сына, насильно поглощающих мысли, кровотечение из носа также не выглядело странным.
Нин Чжо нужно было объяснить внешнему миру причину своего быстрого продвижения в культивации. Одной лишь совместимости техник было недостаточно; ему также нужно было показать, что он обладал огромным количеством духовных камней, что означало достаточно ресурсов для культивации.
В данный момент ему необходимо было "публично использовать" эту огромную сумму.
Потому что Фэй Сы, Чи Дунь и Чжу Сюаньцзи знали, что он был создателем механической огненной обезьяны. В своём бизнесе с механической огненной обезьяной он получил значительную сумму средств.
С точки зрения обычного молодого культиватора, иметь такую большую сумму денег и не тратить её, не закупать много ресурсов, не продвигать свою культивацию было бы крайне неразумно!
Скупердяйство и скупость не были его характерными чертами за шестнадцать лет.
Если объяснение будет успешным, Нин Чжо сможет открыто использовать эти деньги, открыто ходить в различные алхимические павильоны и аптеки, закупать большое количество вспомогательных ресурсов для культивации и в полную силу продвигать своё самосовершенствование.
Это также было бы очень выгодно для него.
Тем более, что в предстоящей объединённой команде по реформированию трёх кланов ему требовалось занять место!
Когда прибыли Нин Цзэ и остальные, у Нин Чжо был повод для выступления. Такие артефакты, как Браслеты Отца и Сына, уже давно были в его базе данных информации.
В своём море сознания он уже подготовил несколько мыслей для этого; стоило их отправить, и Нин Цзэ получил бы "ответ".
Но как раз в тот момент, когда он должен был добиться успеха, появился Нин Сяожэнь.
Нин Чжо очень хотел знать, почему Нин Сяожэнь так внезапно вмешался.
Сердце Нин Сяожэня было полно радости: — Я успел, к счастью, я успел!
Оказалось, что когда три главы кланов вели переговоры, Чжу Сюаньцзи пришёл за записями. Перед уходом Чжу Сюаньцзи добровольно рассказал о Нин Чжо и секрете механической огненной обезьяны.
Все три главы кланов были высокопоставленными лицами и сразу же поверили словам Чжу Сюаньцзи.
Чжу Сюаньцзи, будучи членом императорской семьи и божественным сыщиком, обладал чрезвычайно высоким доверием, и его словам практически невозможно было не верить.
В последнее время механическая огненная обезьяна продавалась очень успешно, и все три клана отправили большое количество культиваторов Заложения Основы для участия в Фестивале Огненной Хурмы, поэтому главы кланов хорошо знали о механической огненной обезьяне.
Сопоставив слова Чжу Сюаньцзи, они быстро пришли к истине: Фэй Сы представил сокровище, чтобы присвоить себе заслуги, а Чэнь Ча тайно купил личность изобретателя и выдал себя за него. Настоящим создателем на самом деле был Нин Чжо из клана Нин!
Сразу же главы кланов Чжоу и Чжэн наперебой стали поздравлять главу клана Нин.
Глава клана Нин в душе ликовал, но внешне оставался скромным и осторожным, говоря, что это дело всё ещё нуждается в расследовании, чтобы быть подтверждённым.
Он тут же позвал слугу из клана Нин и тайно передал ему приказ вернуться в клан и поручить молодому главе клана сначала провести расследование, а затем щедро наградить Нин Чжо.
Слуга поспешил обратно в клан и встретил Нин Сяожэня.
Услышав это, Нин Сяожэнь чуть не подскочил от страха. Он сразу понял происхождение огромной суммы Нин Чжо и, вспомнив о следственной команде, которую сам же отправил, как он мог ещё оставаться в резиденции клана?
Хотя ночь была уже глубокой, он изо всех сил выбежал из поместья и как сумасшедший побежал к жилищу Нин Чжо.
Так и произошла только что разыгравшаяся сцена.
Глаза Нин Сяожэня покраснели, и он с горечью вздохнул: — Племянник Нин Чжо, ты так настрадался, так настрадался! Дядя знает, что у тебя есть обида, есть свои причины.
— Знаешь ли ты? За шестнадцать лет твоего взросления, я, твой дядя, всегда тайно наблюдал за тобой.
— Я знаю твой характер, знаю, что ты не плохой ребёнок. Ты не совершишь ничего серьёзного.
— Я разберусь с делом о следственной команде и дам тебе объяснение!
— Но после этого инцидента, ты, должно быть, сам понял, что твоё нынешнее положение очень сложное и скрывает опасность.
— Виноват лишь ты сам, потому что слишком выдающийся.
— Эх, дерево, возвышающееся в лесу, будет сломлено ветром; берег, возвышающийся над потоком, будет размыт течением! Как много людей завидуют тебе!
— Я, твой дядя, действительно не могу не беспокоиться за тебя.
— Посмотри, эта следственная команда появилась так необъяснимо, и даже твой родной старший дядя был втянут в это.
Нин Цзэ смотрел на выступление Нин Сяожэня, его сердце было полно изумления: — Разве не ты лично позвал меня и поручил мне это дело?
А теперь ты полностью отстранился!
Хотя Нин Цзэ сильно ворчал про себя, он знал, что ни в коем случае не может сейчас разоблачать своего начальника.
Разве не обязанность подчинённого нести ответственность за своего начальника?
Поэтому Нин Цзэ лишь молчал, тайно залечивая рану на лбу.
Нин Чжо посмотрел на Нин Сяожэня, затем на опустившего голову Нин Цзэ, а потом на Нин Фаня и остальных; на его юном лице читались страх, беспокойство и растерянность.
— Тогда, что мне делать? — Он бросил умоляющий взгляд на Нин Сяожэня.
В этот момент Нин Сяожэнь изо всех сил изобразил мягкую улыбку и самым ласковым и искренним голосом сказал: — Это просто, племянник Нин Чжо, приходи жить в поместье твоего дяди. Дядя — молодой глава клана, я лично буду тебя защищать.
Нин Чжо выглядел нерешительным и слегка опустил голову.
Нин Сяожэнь снова протянул пилюлю Нин Чжо, его голос был предельно нежным: — Возьми её.
Нин Чжо покачал головой: — Мои травмы несерьёзны, использовать такую ценную пилюлю было бы слишком расточительно.
— Хе-хе-хе. — Нин Сяожэнь похлопал Нин Чжо по плечу: — Хороший мальчик, всё же возьми её. Считай, что это подарок твоего дяди при встрече. Идём, вернёмся с дядей в поместье. Возможно, ты ещё не знаешь, но твой отец — мой спаситель.
— Раньше у меня были свои причины, много опасений, и я не мог напрямую заботиться о тебе. Но теперь, когда ты попал в беду, я могу лишь лично вмешаться, и я приложу все силы, чтобы защитить тебя!
Нин Чжо медленно поднял голову и с выражением глубокой благодарности сказал: — Большое, большое спасибо, молодой глава...
— Ай, не называй меня молодым главой клана, просто зови меня дядей Нином. — Нин Сяожэнь снова протянул руку с пилюлей.
Только тогда Нин Чжо смущённо принял пилюлю.
— Идём, дядя отвезёт тебя домой! — Нин Сяожэнь обнял Нин Чжо за плечи, помог ему встать и собирался увести.
Нин Чжо сделал несколько шагов и слегка замедлил шаг: — А расследование по поводу этих духовных камней...
Нин Сяожэнь сказал: — Твой дядя клянётся тебе, что никогда не будет обращаться с тобой так жестоко. Мы хорошо подумаем, как обойти контракт? Если не получится, дядя ручается за тебя своим положением молодого главы клана, гарантируя твою безопасность, чтобы ты мог спокойно культивировать.
Услышав это, Нин Чжо почти убедился в своих догадках: — Похоже, Нин Сяожэнь узнал секрет механической огненной обезьяны из других источников. Либо от Чи Дуня, либо от Чжу Сюаньцзи.
Чи Дунь не ладил с Фэй Сы, а Чжу Сюаньцзи имел императорское происхождение, поэтому возможно было и то, и другое.
Нин Чжо был рад такому развитию событий.
Он планировал выпустить механическую огненную обезьяну, с одной стороны, чтобы скрыть правду о взрыве Бессмертного Дворца, а с другой — чтобы продемонстрировать своё мастерство в механике.
Подумав об этом, Нин Чжо больше не сопротивлялся.
Нин Сяожэнь намеренно скрывал тот факт, что он узнал правду, желая этим показать свою искренность и всеми силами привлечь Нин Чжо, а Нин Чжо тоже хотел сблизиться с Нин Сяожэнем.
В течение следующего периода времени, благодаря защите и прикрытию этого молодого главы клана, он сможет ещё лучше скрывать себя.
Нин Сяожэнь сопровождал его всю дорогу, говоря много мягких и утешительных слов.
Придя домой, он громко приказал слугам при Нин Чжо: — Освободите мою спальню для моего хорошего племянника!
Нин Чжо поспешно попытался остановить его, но Нин Сяожэнь снова покраснел глазами, умоляя Нин Чжо остаться жить у него, чтобы компенсировать свою вину как старшего за плохое отношение к сыну своего благодетеля.
В конце концов, Нин Чжо тоже покраснел глазами и с видом глубокой тронутости лишь кивнул в знак согласия.
Когда Нин Чжо собирался ложиться спать, Нин Сяожэнь снова достал талисман и дал ему: — Ты недавно достиг пика третьего уровня, тебя ещё не призывали душой во дворец?
Нин Чжо кивнул, выражая при этом значительное любопытство к Лавовому Божественному Дворцу.
Нин Сяожэнь мягко объяснил: — Что касается Лавового Божественного Дворца, то для его прохождения требуется совместная работа с другими. Сейчас спешить не стоит, необдуманное вхождение во дворец лишь повредит душу и задержит культивацию.
— Прикрепи этот талисман, и он немного повредит твою душу, ослабив её до уровня ниже стандарта призыва во дворец. Это принесёт тебе сто преимуществ и никакого вреда.
— Большое спасибо, дядя Нин! — поспешно поблагодарил Нин Чжо.
Нин Сяожэнь громко рассмеялся, похлопал Нин Чжо по плечу, наказал ему хорошо отдохнуть и сам ушёл.
Войдя в кабинет в одиночестве, Нин Сяожэнь больше не показывал прежнего мягкого выражения лица. С холодным видом он позвал своего доверенного слугу: — Собери своих людей и обыщи жилище Нин Чжо. Помни, не оставляй никаких следов обыска и собери всю возможную информацию.
— Есть, господин!