Глава 30. Птица высокого полёта

Лирия задалась вопросом: что дипломаты Вахинской Федерации могли искать средь Красского моря? «Ответ, думаю, очевиден – там, где Мистериум стоит шатко появляются остроухие. Прямо как пустынные падальщики! Хотя скорее как бедняки, что рыщут под столом знати в поисках объедков.

Древнейшая цивилизация Альтеи пала так низко! И всё из-за поражения в Бескровной войне за Портальную сеть, — так был назван период, шедший с самой середины второй эры до правления Кеннета Антарского, будь он неладен. Противостояние двух государств-мастодонтов за некогда велларийское изобретение. — Война, где сражались умом и шпионажем, а не войском. Мистериум победил. Завладел монополией над Сетью!

Теперь вахинцы вынуждены платить пошлины за использование порталов, даже при телепортации на свои собственные инопланетные колонии. Унизительно!

Но эльфы не отступились: это была совершенно чуждая раса с мышлением недоступным любому другому велларийцу, мистерианцу или землянину. Они могли выжидать годами. Месть для них была лишь вопросом времени: императоры меняются и в любой Империи появляются трещины.

Войны в колониях были одним из ярких примеров вахинской злопамятности. Арканиумские флибустьеры громили мистерианских моряков, на Фарсусе квазигосударства Федерации отравляли жизнь метрополии, а уж как ушастые носились вокруг сената Велларийской республики!

Как говорят: вахинцы могут простить поражение, но забыть о проигрыше – никогда, — Лирия усмехнулась. — В этом есть свои плюсы и для Велларии! Как говорил Ромулус Кельтин: натрави своих врагов друг на друга, и рази победившего».

Бархатный голос вахинца совершенно не сочетался с его ужасающим внешним видом:

— Посланники Канцелярии, а интересуетесь только обычным старикашкой? Не интригами гвардии, не планами бургомистра, и даже не происками адмирала?

— Да, — заверила их Лирия, — только зачарователем.

Вахинец пристально смотря на девушку, зашептал себе под нос. Тут же его глаза на секунду вспыхнули. Велларийка на мгновение замешкалась. Ей показалось, как что-то оттолкнулось от её души, как камень о стену. Руна на запястье обожгла её мимолётным жаром.

— Я вам верю, — улыбнулся посол.

«Террун бы побрал их вербальную магию», — пришла в себя Лирия.

— Вы сказали старикашкой, — важно расставил руки по бокам Джон, — значит вы видели его!

— Вечная спешка недолговечных, — вздохнул вахинец. — Да, беловолосый старик часто навещал библиотекаря Кальсинно. И ассистент зачарователя тоже. Они вели какие-то мутные делишки, скажу я вам.

«Говорит вахинец».

— Он был там днём перед пожаром?!

— Был, — кивнул вахинец, — и уверен, сыграл в этом пожаре не последнюю роль. Но кто такой Кальсинно? Мелкая сошка. Собачонка на побегушках, бургомистр со своими наёмниками знают о нём намного больше.

— Чудно, — аристократка изобразила на лице отрешенную улыбку и потерла подбородок, — выходит, в одном доме жила целая компания услужливых грамотеев? Библиотекарь служил бургомистру, а бургомистр явно раболепствовал пред соседями библиотекаря из Вахинской Федерации.

Розовоглазый пробуравил Лирию взглядом. Девушка лишь покорно склонила руки к подбородку, на деле всего лишь зажимая нос. Пахло тут отвратительно!

— Какое вообще отношение имеет городничий к зачарователю? — недоумевал Джон.

— Вы должны знать лучше нашего, имперские посланцы. Неужели гвардия не предоставила никаких сводок? Разве их уши не повсюду, разве от их взора на Мистериуме возможно скрыться?

— Уши гвардии не длиннее ваших! — выпалил Миллард. — Не стройте из себя дурака, вы знаете, что гвардия закрытая организация. Между ней и Канцелярией столько же общего как у церковной стражи с колониальной армией!

Вахинские уши прижались к вискам. На лице эльфа заиграла робость:

— Кажется, я уже ответил на ваш вопрос о зачарователе.

— Чем он занимался в тот день? — спросила Лирия.

— Как всегда помогал Кальсинно с каким-то магическим оборудованием. Правда, в тот день обошлось без крестьян, которых приводили в библиотеку наймиты. Сироты, рыбаки и велларийские попрошайки – всех их заводили в подвал библиотеки, но никто из них не выходил оттуда.

— Правда, в тот день Норрис заметно спешил, — погодя добавил вахинец.

— Норрис? — Лирия постаралась вспомнить это имя. Безрезультатно.

— Норрис, — кивнул Миллард. — Да… Кажется так его звали. Теперь у нас есть имя. Что дальше? Где этот Норрис может ошиваться?

— Почем мне знать? — недовольно ответил посол Федерации. — Беловолосый предпочитал крутиться вокруг бургомистра и его резиденции. Библиотеку чаще навещал его ассистент. Если интересно, можете покопаться в пепелище, занятие как раз вашего статуса, – третий дом, слева от центра квартала.

Лирия заерзала на стуле: «Тайные делишки? Интересно! Правда больно уж быстро этот остроухий кретин выдает нам секреты».

Джон пронзил остроухого своим стальным взглядом:

— А с чего бы нам тебе верить? Чего ваша делегация тут вообще забыла?

— Мы, конечно, опасались гвардии, — закатил глаза вахинец, — но раз метрополия прислала к нам таких олухов, видимо им совершенно не интересен Лазурный. Ну, что ж, слушай! Мы получили приглашение от городничего, приняли его – помогли в консультации по развитию городка, в обмен на щедрые предложения. Однако, Ладислав себя не оправдал. Глупо было что-то ожидать от такого мистерианца.

— Спасибо, — поспешила Лирия, — мы узнали, всё что нужно…

— Нет, постой, — усадил её обратно Миллард. — Господин дипломат явно что-то не договаривает. Например, насчёт виновника пожара.

— Вы уж определитесь, — развёл руками эльф, — вам нужен зачарователь или причины пожара.

Всё затихло. Казалось, только увлеченному игрой вахинцу и Себастьяну было одинаково плевать на ситуацию.

— Эйе, а как же, стало быть, вам удалось пережить такое пламя, умудрившись сохранить усё своё добро? — неожиданно вопросил южанин. — Говорят, мол, пожар случился быстро. Сожрал весь квартал за считанные минуты. Некоторые даже одёжку-то едва успели вытащить, а у вас тут, ба, целые хоромы!

Вахинец остался непреклонным:

— Стол, как и многое другое, сюда нам телепортировали с родины. О, друг мой недолговечный, не нужно так удивляться! Пользоваться портальными рамками и Сетью стоит лишь для больших перевозок. Когда надо перенести караваны или целые армии. Для чего поменьше можно использовать услуги портальщика. Открытые вручную порталы весьма экономны!

«А ещё нестабильны, опасны и проводят через себя малое количество материи».

— Я не дурак, — нахмурился Скитлер. — Мой вопрос был о том, как вам удалось выбраться живыми. Оливковое масло, знаете ли, хорошо горит.

— Мы дипломаты. У нас всегда подготовлены пути к отступлению! Особенно когда бургомистр, не скрываясь, нанимает поджигателя, заселяя его прямо в наш дом!

— Поджигателя? — свела брови девушка.

«Вот уж спросили про зачарователя, — удивилась Лирия, — а получили целую тележку секретов».

— Фокусник, — ответил вахинец, — проживал на мансарде, над нами. Выступал для мэтра Ладислава! Его специальность – огонь. Надеюсь, теперь ваши примитивные разумы в состоянии осмыслить истинные причины пожара? Если нет, то вот вам очевидная подсказка: при возгорании мы слышали треск наверху, со стороны крыши. А сейчас этот артист, Йорик, продолжает давать выступления в городке! Возмутительно. Это всё, что мы могли вам рассказать.

«Йорик? — наконец-то в памяти девушки всплыло хоть что-то полезное. — Не тот ли это шарлатан, что давал год назад выступление в Хайгрионе? Помнится мне, мои опекуны не дали поглазеть на этого столичного клоуна: опасались, мол, тамошняя толпа всё ещё недобро настроена к велларийцам. Так оно и было, но оказалось, шарлатанов кметы любят ещё меньше».

— При такой жаре вспыхнуть могло и без магии, — рассудила Лирия.

Вряд ли циркач, ещё и аферист, мог превратиться в пироманьяка.

— Раз вы такая умная, девица, то к чему вам вообще наш совет?

— Ни к чему, — грубо бросил вахинцу Миллард.

Землянин без лишних слов направился к выходу.

— Мило, спасибо за любезную беседу, — натянула улыбку девушка. — Да освятит Эллуна ваш путь…

«В подземное царство Терруна».

На улице троица застыла на месте. Новая информация с трудом укладывалась в голове. «Норрис, этот чернокнижник, так рядом, но видимо он успел как следует окружить себя кривотолками, как раз на такой случай». Ещё и вахинские интриги, аристократка не могла поверить в то, что эльфы беседовали с ними из доброты душевной.

Себастьян прервал размышления спутников вопросом:

— Слушайте, а как вахинцы… Ну, размножаются? У их женщин же там тоже ничегошеньки!

— Языком, — заткнула его Лирия. — Видимо именно поэтому голова так пухнет, после всякой беседы с вахинцем… Заткнись, деревенщина, это глупые вопросы!

***

Золотистые отблески освещали поросшую мхом каменную кладку, отражаясь от стоялой воды при свете масляной лампы. Когда-то каналы искусственной реки сияли под солнцем, но нынче они оказались застроены. Похоронены под городком. Чудо велларийской архитектуры превратили в канализацию.

— Они идут, — заявил Остон, стоявший обок с Эстеном. Парень был на взводе.

Сотник потрусил лампой. «Всё по уговору». Пальцы Ривса пригладили эфес меча упрятанного в ножны. Солдатская привычка, но держаться за оружие на переговорах – дурной тон.

Крысы всполошились, когда в другой части канала замаячили длинные тени. «Всё по уговору. Наймиты слово держат. Неудивительно, глупых наёмников на Мистериуме не бывает. Отважиться работать в сердце Империи, рисковать попасться под закон о запрете решится не каждый», — от того Ривсу было ещё обиднее выступать в роли, отведенной ему Вильгельмом.

Кондотьер Никлас шагал с факелом наперевес. Его острое, почти крысиное лицо, закрывала роскошная широкополая шляпа. Виднелись волосы, гладко зачесанные и напомаженные, разделённые посередине пробором. Мода присущая колониям на фронтирах Фарсуса.

Мистерианец носил кожаные, почти до локтя, краги. Наверняка для воинственности, хотя у Ривса почему-то напрашивалось сравнение с рукавицами крестьянина. Но заметнее всего отливалась на свету золотыми заклепками новенькая бригантина.

«Бургомистр Ладислав денег не пожалел!».

Главарь наёмников поравнялся с сотником. Мужчины кивнули друг другу.

— Как сейчас в войсках? — начал Никлас.

— Как всегда, — вздохнул Ривс. — А может даже хуже.

— Вы хотели со мной встретиться, — продолжил кондотьер. — Мне передали, будто бы вы приплыли дабы помочь погорельцам и расследовать причины возгорания. Слабо вижу, как я, простой охранник портовых заведений, могу вам помочь.

Эстен представил себя на месте наймита: перед солдатами нужно держаться осторожно, кто знает, возможно этот высокий большеносый калебец только кажется с виду наивным парнем, верящим в устав и законы справедливости, а на деле беспринципный карьерист. «На его бы месте я бы говорил тоже самое».

— Есть одна проблема, — мягко сказал офицер, — ваши подчинённые окружили пепелище квартала и не пускают туда никого.

— А что тут такого? — скорчил невинную рожицу Никлас. — Предлагаете пропустить внутрь мародеров? Вокруг квартала Святого Гинека и без того крутятся отбившиеся от рук моряки адмирала, велларийские беженцы да гвардейцы – этот квартал как пучок сена, которым гузно подтирают. Колется, зараза, но всем нужен. К слову о задницах: мы выполняем исключительно распоряжения бургомистра.

Кондотьер повернулся к каналу. Вода неспешно стекала к морю. Настолько неспешно, что речушка покрылась трясиной, а слитые туда нечистоты сделали её буро-мутной.

— Теперь начистоту, — решился Никлас. — Я вас слушаю.

— Бургомистр, несомненно выдающийся мистерианец…

— О нет, только без умасливания этого кретина, во имя Арканы, — закатил глаза фарсец, — я прибыл сюда с Фарсуса не потому, что втрескался в этого жирдяя, как девчонка. А потому, что мне платят в вахинских гульденах. Лучшая валюта, коль намерен вскоре делать ноги!

— Си, так даже лучше. Вокруг вашего нанимателя завертелась буря, кондотьер, он потонет меж разборок адмирала, старого друга Её Величества, и имперских гвардейцев. Его и вас не спасёт даже покровительство вахинцев, в то время как мы с вами, один на один.

Никлас поглядел на сотника с недоверием. В его крысиных глазках играли искры факела.

— Откуда вы узнали про вахинцев?

— Капитан Вильгельм…

— Ах, гвардия, они таки взяли след. Поздновато, жирный окорок уже лишился поддержки Федерации, — нервно сказал тот. — Глупо было ожидать, что за эти пару дней гвардейцы будут заниматься только закрытием предприятий Ладислава. Знали бы вы, цензус, что ощущает мистерианец, оказавшийся меж клещей самой "Розы"…

— Могу представить.

— Это вряд ли, — ожесточился кондотьер. — И запугать меня этим вы тоже не сумеете, за мной стоит не только бургомистр, офицер. Я могу дать вам только одно прежнее условие: держитесь подальше от пепелища. Пущай с пожаром разбираются городничий и жители этого захолустья сами!

— Меня это устроит, — согласился Ривс. — Правда пожар…

— Оставьте погорельцев в покое. Не вспоминайте о них, как мы не вспоминаем о народе грешной Гисты, погубленном в огне божьем.

— А вы богослов.

— Церковная школа пригодилась.

К Эстену подкрался его кузен, шепнул на ухо:

— Нам ведь всё равно надо как-то составить отчётность о пожаре…

— Знаю, локо, — оборвал его офицер, — разберусь. Кондотьер, как ваши дела с Лириком?

— Пёс бы на нём ездил, — усмехнулся Никлас. — У вас в своё время не вышло, но мы постепенно задушим его и его лунную братию. Неспешно. Победа за победой. Не к чему торопиться, когда каждый день в цене.

Ривс уловил смысл сказанного, но ответить не успел. Загромыхали сапоги. Кто-то бежал. «Засада? Кондотьер оказался хитрее, чем казался!». Сотник уже собирался обнажить меч, когда увидел что приближались к ним безоружные наймиты.

— Шеф, — окликнул Никласа гонец, — там значит, сталбыть…

— Говори.

— Троица канцеляристов из сотни на охрану, тае, нашу забила. Этак, тае, они в квартал пробились… Дескать, к библиотеке идут!

Никлас вскипел:

— Как вы их пропустили?!

— Видит, тае, Богиня! Посланцы канцелярии инператризы этой столичной, тае, серокожая как начала на нас проклятьями кидаться, как кошка бешенная. А их, тае, проныра, словно тенью за спинами нашими оказался!

— Дурень ты, — Никлас посмотрел на сотника, как смотрят на дерьмо у мостовой. Вновь обратился к посланцу:

— Вели нашим собираться у резиденции.

Бедолага захромал прочь.

«Рвать его мать, землянин, — зажмурился Ривс. — Как ты мог про них забыть…».

— Уговор не продержался и часа, — заключил кондотьер, взмахнув широкополой шляпой. Он зашагал вдаль по тоннелю.

Остон неуверенно взялся за рукоять меча.

— Брось, локо! Каррамба, — выругался калебец, — стоило вышвырнуть земного бугая и его цирковую труппу ещё в Беломорье!

— Нет, Эстен, — в этот раз его кузен говорил совершенно серьёзно. — Тогда, амиго, боюсь, мы бы разделили участь Гамильтона.

Золотистый свет масляной лампы отражался от трясины канала.