Том 1. Глава 1. Поле боя без погибших
На поле боя нет мертвецов.
— А теперь перейдём к последним новостям с фронта. Вторгшиеся на территорию 17 района военных действий имперские беспилотники «Легион» понесли катастрофические потери в результате перехвата силами Республики Сан-Магнолия — автономными беспилотными боевыми аппаратами (дронами) «Джаггернаут» — и были вынуждены отступить. Потери с нашей стороны незначительные, пострадавших по-прежнему нет…
Столица Республики Сан-Магнолия — город, носивший название Либерте-эт-Эгалите*, находился в первом районе. В течение всех 9 лет, прошедших с начала войны, главная улица столицы оставалась на удивление спокойной и прекрасной.
[П/П: От фр. Liberté et Égalité — Свобода и равенство.]
Белоснежные фасады роскошных каменных зданий были украшены скульптурами. Зелёные деревья и антикварные уличные фонари, сделанные из чёрного чугуна, создавали живописный контраст с весенним голубым небом, наполненным солнечным светом. Из кафе на углу доносился громкий смех школьников и влюблённых парочек. Серебристые от природы волосы посетителей искрились на солнце.
Над голубой крышей городской администрации торжественно развевались портрет Магнолии, Святой покровительницы революции, и пятицветный флаг Республики. Цвета символизировали пять благодетелей: свободу, равенство, гуманизм, справедливость и благородство. Каждый элемент города был продуман до мелочей, а в центре пролегала широкая и прямая главная улица, вымощенная булыжником.
Маленький мальчик с сияющими глазами цвета луны прогуливался под руку со своими родителями и звонко смеялся.
«Что ж, пора собираться и уходить».
Лена улыбнулась проходящей мимо парочке с ребёнком и вновь посмотрела на голографический экран уличного телевизора. Бело-серебристые глаза приобрели серьёзное выражение.
На ней была республиканская офицерская форма цвета берлинской лазури* со стоячим воротничком. Лене было 16, и её белоснежное, по-девичьи прекрасное лицо было настолько изящным, что казалось сделанным из стекла, а утончённые манеры выдавали благородное происхождение. Распущенные волосы, похожие на бело-серебристый переливающийся сатин, и глаза того же цвета, прячущиеся под длинными ресницами, свидетельствовали о том, что в девушке течёт кровь бывших аристократов, одной из подгрупп белой расы Альба*, носившей название Селена. Альбы проживали на территории Республики задолго до её возникновения.
[П/П: Берлинская лазурь: в торговле её обычно называют "милори". Альба: от лат. albus, «белый».]
— Наши передовые боевые технологии позволяют защищать границы Республики при помощи высокоэффективных дронов, которые находятся под контролем талантливых кураторов. Польза и гуманность такого подхода не вызывает никаких сомнений. День, когда остатки бывшей империи зла падут перед справедливым строем Республики, уже близок. Доживающий последние два года «Легион» будет разбит прежде, чем его техника окончательно выйдет из строя. Республика Сан-Магнолия — банзай! Во славу пятицветного флага!
Девушка-диктор из Алебастров с белоснежными волосами и глазами закончила речь торжествующей улыбкой. Лицо Лены тут же помрачнело.
С самого начала войны сводки новостей о ситуации на фронте были настолько оптимистичными, что отрицали реальное положение дел, о чём большинство горожан и не подозревало. Меньше чем за полмесяца с начала военных действий Империи удалось захватить более половины земель Республики, и даже сейчас, спустя 9 лет, линию фронта так и не удалось отодвинуть.
Кроме того…
Лена обернулась и посмотрела на залитую весенним солнцем улицу, которая будто бы только что сошла с картины.
Девушка-диктор. Влюблённые парочки и школьники в кафе. Толпы прохожих. Прошедшие мимо родители с ребёнком, и даже сама Лена.
Республика Сан-Магнолия, будучи первым в мире государством с современной демократией, активно поощряла приток эмигрантов и таким образом расширяла свои владения. Если первоначально страну населяли только Альбы, то теперь в ней проживало множество других рас: тёмные как ночь Аквилы, солнечно-золотые Аураты, красные и экспрессивные Руберы, спокойные и голубоглазые Каэрулусы*. Все разноцветные расы (носящие общее название Колората) проживали в Республике на равных.
[П/П: От лат.: aquila, «орёл»; auratus, «золотой»; rubellus, «алый», «красный»; caeruleus, «лазурный», «синий».]
Вот только сейчас среди прогуливающихся по главной улице людей, да и вообще среди всех жителей столицы и 85 районов Республики, не осталось тех, у кого не было бы серебристых глаз и волос белой расы Альба.
Именно так. Цветных рас не существовало, как не было и тех, кого можно было официально признать солдатами или погибшими на поле боя.
И всё же.
— ...Это не значит, что погибших не было.
Лена отправилась в военный штаб — роскошное здание, которое относилось к поздней имперской эпохе и располагалось на территории замка Блан-Нэж*, служившего для проведения судов во времена Империи. Этот замок, а также крепостные укрепления Гран-Мюр*, построенные по периметру всех административных районов, стали местом дислокации республиканских войск.
[П/П: Блан-Нэж: от фр. blanc, neige: «белый» и «снег»; Гран-Мюр: от фр. grand mur, «великая стена».]
За пределами Гран-Мюра, от стен крепостных укреплений и вплоть до линии фронта, которая находилась на расстоянии более 100 км, совсем не было военных. На поле боя сражались только джаггернауты, управление которыми осуществлялось из штаба. Более 100 000 дронов охраняли оборонительную линию, на которой находились автономные ракеты класса «земля-земля», а также противотанковое и противопехотное минное поле. Противнику ещё ни разу не удавалось прорваться через эту линию, и, соответственно, все располагавшиеся в Гран-Мюр войска ни разу не участвовали в боях. Все обязанности персонала в крепости сводились к логистике, подготовке операций и прочей бумажной работе, так что по сути среди республиканских военных не было бойцов как таковых.
От проходивших мимо офицеров доносился явственный запах перегара. Лена нахмурилась и подумала, что они наверняка снова устраивали просмотр спортивного матча, воспользовавшись большим экраном на командном посту. Она не сдержалась и бросила на проходивших осуждающий взгляд, который был встречен презрительными усмешками.
— Гляньте, принцесса-любительница кукол на нас смотрит.
— Ооо, как страшно. Это же та, что вечно запирается в комнатке и присматривает за ценными дронами.
Лена резко обернулась.
— Вы…
— Доброе утро, Лена.
Сбоку раздался голос... Повернувшись, Лена увидела, что это её бывшая одноклассница Аннет.
Аннет тоже было 16, но она имела звание капитана и работала в отделе исследований. Они были знакомы ещё со средней школы, где вместе перепрыгнули несколько классов, сдав экзамены экстерном. Лена считала её своей единственной подругой.
— ...Привет, Аннет. Что-то ты слишком рано, обычно просыпаешь.
— Я возвращаюсь. С ночного дежурства… Только не думай, что я развлекалась вместе с этими придурками, у меня была работа. Появилась проблема, решить которую было под силу только гениальной Анриетте Пенроуз, капитану по работе с технологиями.
Аннет зевнула — широко, как кошка. Характерные для Селена бело-серебристые волосы были коротко подстрижены, большие и миндалевидные глаза того же цвета отличались чуть приподнятыми уголками.
Взглянув на компанию, от которой несло перегаром — во время обмена приветствиями они уже успели удалиться — Аннет пожала плечами и смерила подругу выразительным взглядом, ясно говорившим, что воспитание дураков — это пустая трата времени.
Лена покраснела.
— Да, кстати, на твоём информационном терминале горел сигнал о вторжении. Я бы могла взять управление…
— Нельзя. Прости. Спасибо, Аннет.
— Да пустяки. Меня никогда не привлекало пилотирование дронами.
Лена обернулась назад, задумавшись, затем отрицательно помотала головой и отправилась на пост управления.
Её рабочее пространство представляло собой маленькую комнатку, половину которой занимала консоль, сделанная из какого-то неорганического материала. Внутри помещения царили полумрак и холод. Серый пол и стены тускло мерцали в слабом свете главного голографического экрана, который находился в режиме ожидания.
Сев в кресло, Лена вытянула ноги, приподняла свои длинные волосы и надела на шею рейд-устройство — изящное серебряное кольцо, напоминающее чокер. Закончив приготовления, она сурово посмотрела на экран.
Линия фронта проходила очень далеко от Гран-Мюр, и теперь эта крохотная комнатка стала единственным полем боя на территории всех 85 районов Республики.
— Начало процедуры аутентификации. Майор Владилена Миризе. Восточный фронт, девятый район военных действий, третий оборонительный эскадрон, куратор.
Программа аутентификации проверила отпечатки пальцев, голос, узор радужной оболочки и запустила систему управления.
Перед глазами возникло сразу несколько голографических экранов, и замелькали данные, полученные с различных приборов наблюдения на линии фронта, после чего на главном экране появилась цифровая карта, на которой точками были отмечены единицы боевой техники Республики и врага.
70 голубых точек обозначали джаггернаутов. В третьем эскадроне под командованием Лены — 24 единицы, во втором и четвёртом — по 23. Красных точек Легиона — бессчётное количество.
— Активация системы синхронизации восприятия «парарейд». Объект синхронизации — центральный процессор «Плеяды».
Голубое кристаллическое вещество, располагавшееся в затылочной части рейд-устройства, немного нагрелось. Однако это тепло было просто фантомным ощущением, вызванным активизацией работы нервной системы под влиянием парарейда.
Возбуждённые кристаллы запускают процесс считывания информации. Они формируют виртуальную нервную систему, которая активирует функции отдельных участков мозга — некоторые из этих участков активно использовались в ходе эволюции человеческого вида, а другие с незапамятных времён остаются спрятанными глубоко в неиспользуемых зонах мозга.
Индивидуальное сознание и подсознание Лены прячутся ещё глубже. Парарейд прокладывает «путь» через коллективное бессознательное или «общечеловеческий подсознательный уровень», который объединяет всех людей, и доступ к которому без специальных устройств невозможен. Этот «путь» соединяет сознание Лены с сознанием процессора главной боевой машины третьего эскадрона, позывной — «Плеяды».
Теперь Лена может воспринимать то же, что и Плеяды.
— Синхронизация завершена. Куратор Один — Плеяды. Рада снова работать с вами.
Лена старалась говорить как можно вежливее. Спустя некоторое время ей ответил «голос» юноши, примерно на один или два года старше неё.
— Плеяды — Куратору Один. Синхронизация в норме.
В «голосе» чувствовался сарказм. Лена была одна, так что это был именно голос процессора, и ничей иной. Парарейд позволял услышать его так же, как если бы они беседовали вживую.
Голос.
Джаггернауты были наспех сконструированны уже во время войны, и функции голосового диалога в них не было. Не обладали они и высокими когнитивными способностями, которые можно было бы сравнить с «чувствами» или «сознанием».
Парарейд — это система, которая прокладывает путь через море коллективного бессознательного людей.
На линии обороны, которая должна защищать Республику от вражеских бронированных машин, есть противопехотное минное поле.
Где-то там, на линии фронта, среди сражающихся в жестоких схватках «с нулевыми жертвами» дронов, скрывается истина.
— Стараешься сохранить вежливость даже в общении с недолюдьми «восемьдесят шесть», да, Альба?
Восемьдесят шесть.
Это свиньи в облике людей, которые жили на ныне захваченных Легионом территориях за пределами 85 районов — последнего райского оплота Республики.
Это унизительное прозвище для всех цветных рас, которые живут на линии фронта и в концентрационных лагерях за стенами Гран-Мюр. Все жители Республики с рождения знают, что представители этих рас — низшие существа, недостойные звания человека.
†
358 год по республиканскому летоисчислению. 2139 год по звёздному летоисчислению. 9 лет назад.
Империя Гиаде*, занимающая северную часть материка и являющаяся восточным соседом Республики, объявляет войну всем соседствующим странам. Вторжение происходит силами автономных боевых беспилотников «Легион» — первый в мире случай применения машин такого рода.
[П/П: От итал. giada, «нефрит».]
Регулярные войска Республики были полностью уничтожены примерно за полмесяца, после чего милитаристская Гиаде перешла в необратимое наступление.
Пока военные стягивали оставшиеся силы и совершали отчаянные броски, пытаясь затянуть наступление и выиграть время, правительство Республики вынесло два решения. Во-первых, полная эвакуация населения на территорию 85 административных районов. Во-вторых, Указ Президента №6609. Закон об особых мерах поддержания общественного порядка в военное время.
Все проживавшие в стране цветные расы были признаны врагами Республики и пособниками Империи. Они были лишены гражданства и отправлены в концентрационные лагеря за пределами 85 районов, где над ними осуществлялся постоянный надзор.
Разумеется, данный закон напрямую противоречил главной гордости Республики — её Конституции — и духу пятицветного флага. Он подразумевал открытую дискриминацию по расовому признаку: представители расы Альба, родившиеся в Империи, гонениям не подвергались, в то время как все цветные расы, вне зависимости от места рождения, отправлялись в лагеря.
Безусловно, среди Колората начались волнения, однако они были подавлены правительством при помощи военных.
Несогласные были и среди Альба, однако большая часть белых с законом согласилась. 85 районов не могли принять всё население Республики, людям не хватало еды, жилья и работы.
Жителям Республики было легче принять ложь о том, что именно шпионы Колората стали причиной поражения, чем посмотреть проблеме в лицо и признать, что вся вина лежит на их собственном правительстве.
Помимо всего прочего, в условиях полной блокады со стороны Легиона стране был нужен козёл отпущения.
Вскоре в Республике распространилась евгенистическая идеология, которая оправдывала происходящее. Высшей расой были признаны Альбы, которые создали самую продвинутую и гуманную форму правления — современную демократию — в то время как все Колората ассоциировались с варварской и жестокой имперской формой правления и становились низшей расой. Новая идеология гласила, что все цветные — это дикие и глупые недолюди, остановившиеся в развитии свиньи, принявшие человеческий облик.
Таким образом, все Колората были отправлены в лагеря, на войну или на строительство Гран-Мюр. Средства на содержание лагерей, боевые операции и строительство выделялись из изъятых у Колората денег. Граждане Республики смогли избежать призыва в армию, тяжёлой работы и повышения налогов, и потому рьяно поддерживали своё гуманное правительство.
Дискриминационная идеология Альб, превратившая Колората в нелюдей, «восемьдесят шесть», приняла новый оборот два года спустя, когда вместо живых солдат (разумеется, все они были «восемьдесят шесть») в бой начали отправлять дроны.
Даже всех технологий Республики не хватило на то, чтобы создать боеспоспобную беспилотную машину.
Сама мысль о том, что высшей расе Альба не удалось воссоздать механизм, изобретённый в варварской Империи, была недопустимой.
Поскольку «восемьдесят шесть» — это не люди, управляемые ими машины могут считаться беспилотниками.
Автономная беспилотная боевая машина (дрон) «Джаггернаут» производства Республики.
Этот передовой и гуманный вид вооружения позволяет свести число человеческих жертв к нулю, а потому его введение в строй вызвало восторг среди населения.
Пилоты, набираемые из числа «восемьдесят шесть», были названы «процессорами» и включены в состав оборудования машин. Беспилотники с людьми на борту.
367 год по республиканскому летоисчислению.
На поле боя, где нет жертв, по-прежнему сражаются солдаты — расходный материал, который никогда не появится в списке погибших. Собрав волю в кулак, они продолжают своё путешествие к смерти.
†
Убедившись в том, что красные точки Легиона отступают на восток, в сторону тыла, Лена немного успокоилась.
Хотя потери третьего эскадрона составили всего семь машин, девушку охватила горечь. Семь джаггернаутов с процессорами внутри были уничтожены взрывом. Выживших не было.
«Джаггернаут». Какой-то претенциозный разработчик-интеллектуал позаимствовал это имя у одного древнего божества из иностранной мифологии.
Говорят, что когда толпы людей собрались в одном месте, чтобы взмолиться о помощи, Джаггернаут переехал их всех на своей колеснице.
— Куратор Один — Плеяды. Подтверждаю отступление войск противника, — сообщила Лена процессору, или, вернее, пилоту из «восемьдесят шесть», который согласился на пятилетнюю военную службу в обмен на восстановление гражданства для себя и своей семьи.
Парарейд стал воистину революционным средством связи, которое позволяло воспринимать звуки и голоса друг друга посредством синхронизации слухового восприятия. Эта технология коммуникации вытеснила радиосвязь, которая слишком часто страдала от помех и зависела от дальности, погоды и рельефа местности.
В теории парарейд позволял синхронизировать все пять органов чувств, однако на практике чаще всего использовался только слух. Связано это было с тем, что в случае зрительной синхронизации информационная нагрузка на пользователей оказывалась чрезмерной. Того минимального количества информации, которое позволял получать слух, было достаточно для верной оценки ситуации. По ощущениям связь через синхронизацию слуха мало чем отличалась от телефонной или радиосвязи, но помех при этом было гораздо меньше.
Вот только причина, по которой кураторы предпочитали ограничиваться синхронизацией слуха, явно заключалась не только в этом.
Многое лучше было не видеть. Врагов, идущих прямо на тебя. Ужас твоих союзников, машины которые подрываются одна за другой. Цвет крови и кишок, вывалившихся из твоего разорванного тела.
— Обязанности по охране перенимает четвёртый эскадрон. Третий эскадрон, возвращайтесь на базу.
— Вас понял. Спасибо, что наблюдали сегодня за свинками в телескоп. Отличная работа, Куратор Один.
Плеяды ответил с сарказмом, как и всегда, и Лена опустила глаза.
Она понимала, что пора бы уже смириться с тем, что её ненавидят — ведь она Альба, одна из притеснителей. Да и то, что её обязанности как куратора включают наблюдение за «восемьдесят шесть» — тоже правда…
— Благодарю за работу, Плеяды. Выражаю благодарность всем бойцам... И выжившим, и семерым погибшим… Мне правда очень жаль.
— ...
Повисло холодное, как лезвие ножа, молчание. Хотя парарейд синхронизировал только слух, он прокладывал связь через сознание двух людей — это позволяло считывать эмоции друг друга примерно с той же точностью, как при личном разговоре.
— ...Вот уж спасибо, спасибо огромное за ваши тёплые слова, Куратор Один.
В словах Плеяды была уже не привычная ярость или ненависть к Альбам — в них сквозило холодное презрение и отвращение. Лена ошарашенно замолчала.
†
Иногда Лене казалось, что утренние новости с неизменными «катастрофическими потерями противника», «незначительными потерями Республики», «отсутствием человеческих жертв», «гуманными и передовыми технологиями» и «приближающимся разгромом вражеских войск» на самом деле были одной и той же записью, которая транслировалась изо дня в день. На логотипе государственной телекомпании был изображён меч и разорванные кандалы — атрибуты Магнолии, Святой покровительницы революции. Они символизировали свержение власти и прекращение притеснений.
— ...Далее, правительство заявило о постепенном сокращении военных расходов в связи с окончанием войны через 2 года. Первым шагом в этом направлении стало упразднение 18 района военных действий, который расположен в южной части фронта. Все размещённые там войска были распущены…
«Видимо, 18 район пал», — подумала Лена и тихо вздохнула.
Это не та новость, которую можно просто скрыть. Более того, потеряв часть территорий, они не только не пытаются их вернуть, но даже сокращают военные расходы.
Изъятые у «восемьдесят шесть» средства уже растрачены, и правительство не может игнорировать голоса граждан, требующих сокращения колоссальных военных расходов, которые ударяют по их благосостоянию и государственному обеспечению. И всё же…
Сидящая напротив женщина с идеально накрашенными красными губами, одетая в старомодное платье, мягко произнесла:
— Что случилось, Лена? Не делай такое кислое выражение лица, лучше поешь.
Это была её мать.
Они завтракали в столовой, и на столе были расставлены блюда — большая часть продуктов была искусственно выращена на заводах.
Республика потеряла больше половины своих территорий, и в оставшихся 85 районах, вынужденных вмещать в себе около 80% всего населения (за исключением «восемьдесят шесть»), не хватало земель для выращивания продуктов. Когда Легион вторгся в соседние с Империей государства, то заблокировал все средства коммуникации, и каждая из стран оказалась в изоляции. Теперь Республика не только не могла вести внешнюю торговлю или переговоры — никто не знал, существуют ли ещё другие страны вообще. Глотнув чёрного чая, вкус которого не имел ничего общего с уже полузабытым вкусом настоящего чая, Лена принялась разрезать пшенично-белковый стейк, имитировавший внешний вид и вкус натурального мяса.
Помимо чая на столе стоял компот из самой настоящей малины — теперь, когда в Республике не хватает места не то что для сада, но даже для цветочного горшка, этот компот стал ни с чем не сравнимым сокровищем.
Мать улыбнулась.
— Лена, пора бы тебе уже бросить службу, найти молодого человека из достойной семьи и выйти замуж.
Лене захотелось вздохнуть. Новости не меняются изо дня в день, и то же самое можно сказать о маме.
Достойная семья. Социальный статус. Происхождение. Голубая кровь.
Шёлковое платье матери очень хорошо подходило к этому стильному и богатому дому, построенному ещё в те времена, когда Миризе считались аристократической семьёй, но стоило только выйти за порог, как оно начинало казаться старомодным и неудобным, волокущимся по земле.
Как будто оно всё ещё жило в давно канувшей счастливой эпохе.
Как будто оно навсегда осталось в маленьком счастливом сне, оторванном от реального мира.
— Все эти «восемьдесят шесть» и «Легион» — это недостойные занятия для молодой леди из благородной семьи Миризе. Даже несмотря на то, что твой покойный отец тоже был военным. В конце концов, война уже подходит к концу.
«Война подходит к концу», в то время как схватка с Легионом в самом разгаре. Давным-давно, с тех пор, как прекратилась отправка людей на фронт, граждане Республики перестали воспринимать эту войну как что-то реальное, происходящее вне выпусков новостей.
— Защита своей страны — это гордая обязанность каждого гражданина Республики, матушка. К тому же, они не «восемьдесят шесть». Они такие же граждане, как мы.
Изящное узкое личико матери внезапно скривилось.
— Это грязные цветные-то граждане? Да они просто скот, работающий за еду. Поверить не могу, что правительство позволяет этим зверям возвращаться на наши земли!
Те из «восемьдесят шесть», кто был призван на фронт, а также члены их семей получали право на восстановление гражданства. Они не могли поселиться на территории 85 районов — там царила жёсткая дискриминация, а потому вход туда был закрыт в целях безопасности самих же Колората. Однако, за 9 лет, прошедших с начала войны, многие «восемьдесят шесть» уже наверняка успели вернуться в свои дома.
Гражданство можно считать вполне адекватной наградой за самопожертвование, которое проявляют эти люди, однако те, кому они служат, так не считают, и классический пример такой точки зрения сидит сейчас прямо напротив и удручённо качает головой.