Том 13. Глава 5. Из грязи в князи

Единственное строение во всем этом белом пространстве рухнуло с грохотом. Погребенный под обломками, Хадзиме откашлял полные крови легкие. Его лицо исказилось от боли. 

Спустя пару секунд рядом с ним свалились куски металла — это были остатки протеза руки Хадзиме. 

— Нг-г-гх! 

Только усилием воли Хадзиме поднял Доннер. Кровь заливала ему глаз, из-за чего ему было трудно нормально видеть. 

Вдалеке Эхитрудже поднялся на ноги и залевитировал вперед. Подлетев ближе, он щелкнул пальцами, и Хадзиме почувствовал острую боль в правой руке. Он ощутил, что Доннер выпал у него из рук, и, посмотрев вниз, он увидел, что все его пальца были согнуты под болезненными углами, явно сломаны. Когда Доннер закружился в воздухе, он окутался платиновым светом и рассыпался в пыль. После еще одного небольшого щелчка его сокровищница слетела с его сломанного пальца. 

— Неплохо, Нестандарт. Действительно неплохо. Я впечатлен, что тебе действительно удалось поразить меня своим главным козырем. К несчастью для тебя, похоже, этого было недостаточно, чтобы победить меня. 

— ... 

Эхитрудже коснулся земли и медленно направился к Хадзиме. Обычно ходил он бесшумно, но сейчас он намеренно позволял своим шагам отдаваться громким эхом. В его руках было ожерелье — Талисман-Хранитель Хадзиме. Он снял его, когда отправил Хадзиме в полет. Он поднял его так, чтобы Хадзиме мог увидеть, а затем испепелил платиновым светом. 

С каждым своим шагом он уничтожал по артефакту Хадзиме. Шляг, Лаобенширам, Айдеон и все разбросанные Гильзы Замены. 

— Ты, должно быть, в замешательстве. Интересно, почему я все еще жив после того, как меня поразила убивающая богов концептуальная магия? Хех... 

— ... 

Эхитрудже бросил на Хадзиме удивленный взгляд, но Хадзиме не ответил. Вместо этого он просто привалился к стене, выглядя слишком измученным, чтобы даже говорить. Его глаз все еще был открыт, и он смотрел на Эхитрудже, но его взгляд был пуст, и в нем не осталось боевого духа. Казалось, он может потерять сознание в любой момент. 

Эхитрудже нравилось видеть его в таком жалком состоянии. Его страх и паника исчезли, он улыбнулся Хадзиме и объяснил:  

— Возможно, твоя концептуальная магия и подействовала бы на меня несколько тысяч лет назад, но само мое существование продолжало развиваться благодаря всей вере, которую люди в меня вложили. Тот уровень божественности, которым я ныне обладаю, слишком высок, чтобы какой-то простой артефакт мог уничтожить меня. Я достиг гораздо больших высот, чем какой-то обычный бог. 

— ... 

Эхитрудже остановился прямо перед Хадзиме. Затем он поднял свою совершенно безупречную ногу. 

— Хотя, признаюсь, я не был абсолютно уверен, что твоя концептуальная магия потерпит неудачу. Кроме того, даже если это тело действительно обладает способностью восстанавливать себя, было бы непростительно, если бы мое божественное существо было ранено даже в малейшей степени, поэтому мне и не хотелось принимать твою пулю, — заявил Эхитрудже, опустив ногу, сокрушая Сокровищницу Хадзиме. Он испустил немного света, когда разбился вдребезги, его магия истощилась. — Ты должен гордиться, Нестандарт. Никому другому раньше не удавалось заставить меня запаниковать. 

— ... 

Хадзиме теперь потерял все до единого из своих артефактов, за исключением своего Демонического глаза. Эхитрудже надменно посмотрел на него сверху вниз, и, хотя он улыбался, его глаза все еще горели яростью. 

Его бесконечно раздражало, что простой человек сумел напугать его, пусть даже всего на мгновение. 

Он никогда в жизни не испытывал такого унижения, и только гордость удерживала его от того, чтобы наброситься на него. 

Однако Хадзиме выглядел безразличным. Левый его глаз был закрыт, а Демонический хоть и был открыт, находился за повязкой. Он перестал двигаться, и со стороны могло показаться, что он мертв. 

Тем не менее, Эхитрудже не собирался позволять ему так легко умереть. Ему нужно было вернуть унижение, которое он испытал десятикратно, иначе он не был бы удовлетворен. Хотя он и удержался от закатывания истерики, он все еще был незрелым ребенком. Он опустился на колени перед Хадзиме так, чтобы их лица были на одном уровне. Затем он нежно погладил бедро Хадзиме. 

— Агх! 

Секунду спустя он выпустил световую пулю, раздробив кость и открыв дыру в бедре Хадзиме. Тело Хадзиме дернулось, и он издал стон боли. Затем Эхитрудже обхватил подбородок Хадзиме своими окровавленными пальцами и приподнял его голову. Мило улыбаясь, чтобы скрыть свой гнев, он приблизил свое лицо достаточно близко к лицу Хадзиме. Однако, как раз перед тем, как их губы соприкоснулись, он отвел свое лицо в сторону и наклонился еще дальше вперед, чтобы прошептать прямо в ухо Хадзиме. 

— Я собираюсь уничтожить всех и каждого, о ком ты когда-либо заботился. Всех твоих друзей, которые пришли с тобой в Святилище, всех эти идиотов, сражающихся на Тортусе, твою семью из твоего чертового мира, всех. Они все помрут от самых ужасных мук, которые только можно вообразить. 

— ... 

Тем не менее, от Хадзиме не последовало никакого ответа. Выражение его лица тоже не изменилось. Оно было пустым. Но Эхитрудже нужно было другое. Ибо никакого смысла мучать того, кто просто молчит, не было. Он хотел, чтобы Хадзиме плакал и молил о пощаде. Он хотел, чтобы Хадзиме встал на колени и умолял его пощадить своих близких... Потому что ничто другое не смогло бы подавить пылающую в нем ярость. 

Преисполненный решимости вывести Хадзиме из себя, Эхитрудже решил ударить его туда, где, как он знал, будет больнее всего. Но он не знал того, что именно это служило Хадзиме величайшим источником поддержки и именно по этой причине он никогда не сломается. 

— Но не волнуйся, — сказал Эхитрудже с улыбкой. — Я обещаю очень хорошо заботиться об этом теле. В конце концов, это прекрасный сосуд. Я обязательно исследую каждый его уголок и трещинку. 

Казалось, этими словами Эхитрудже достиг желаемого результата. Или, по крайней мере, ему так показалось. И он в принципе был недалек от истины. На самом деле Хадзиме игнорировал все, что говорил Эхитрудже, зная, что это бессмысленная чушь. Однако он внезапно протянул руку, чтобы схватить Эхитрудже за воротник, и Эхитрудже, думая, что Хадзиме наконец-то сдался, садистски ухмыльнулся. 

— Наконец-то... я нашел тебя... — тихо пробормотал Хадзиме. 

— Хм? 

Эхитрудже понятия не имел, о чем говорил Хадзиме, но он был уверен, что Хадзиме в конце концов поддался отчаянию. И вот, он наклонился ближе, желая услышать мольбы сломленного человека. Вместо этого он услышал только одно слово, являвшееся самым грозным оружием Хадзиме. 

— Трансмутировать. 

Эхитрудже бросил на Хадзиме растерянный взгляд, но прежде, чем он смог спросить Хадзиме, что тот удумал... 

— Га-а-а-а-а-ах! 

Бесчисленные клинки торчали из его груди. Боль пронзила тело Эхитрудже, пропитанные кровью лезвия рассекли его внутренности. Еще больше лезвий прорастало по всему телу Эхитрудже, соединяясь вместе и создавая клетку, удерживающую его на месте. 

Такое развитие событий было настолько неожиданным, что Эхитрудже несколько секунд просто ошеломленно смотрел на это. 

Он был полностью и бесповоротно захвачен врасплох. И, к несчастью для него, те несколько секунд, в которые он оставил себя открытым, дали Хадзиме все время, необходимое ему для осуществления своего плана. Это был настоящий момент истины, которого Хадзиме ждал все это время. 

— Трансмутировать! 

Хадзиме снова активировал свой высший навык. Все, что он мог — изменять форму и перемещать металл, и, насколько мог судить Эхитрудже, единственным металлом рядом были лезвия, торчащие из его тела. Конечно, они застали его врасплох, но они не могли нанести никакого непоправимого ущерба, когда даже концептуальная магия, убивающая богов, не смогла по-настоящему навредить ему. Однако правая рука Хадзиме, которую он насильно переместил, используя свою способность свободно манипулировать собственной маной, поскольку его мышцы больше не работали, была прижата к его животу вместо лезвий. 

Багровые искры пробежали по его пальцам, и секундой позже еще одно окровавленное лезвие выросло из собственного живота Хадзиме. 

“Что?!” - потрясенно воскликнул Эхитрудже. Не потому, что Хадзиме прятал металл в своем собственном желудке, или что он был готов прорезать его только для того, чтобы получить неожиданную атаку. 

Нет, причина, по которой Эхитрудже был так удивлен, заключалась в том, что он почувствовал подавляющую, смертоносную силу, исходящую от этого клинка. Мурашки пробежали у него по спине, и инстинкты подсказали ему отскочить. С первого взгляда он мог сказать, что новый клинок, который вырастил Хадзиме, был зачарован концептуальной магией. 

— Агх! 

Эхитрудже попытался активировать Небесный Шаг, но бесчисленные лезвия, пронзающие внутренности его тела, причиняли ему слишком сильную боль, поэтому он не смог сосредоточиться. Даже способность к самовосстановлению, которую он унаследовал, завладев телом Юэ, не могла полностью залечить повреждения, если они наносились без остановки. 

Что еще хуже, два лезвия, вырвавшиеся из его ног, глубоко вонзились в землю, физически удерживая его на месте, так что он не мог просто отпрыгнуть. В результате клинок Хадзиме достиг его. 

Полупрозрачный бледно-голубой клинок из Божественного камня вонзился в грудь Эхитрудже, светясь кровавым светом маны Хадзиме. 

— Гх-а-а-а-а! — Эхитрудже закричал в агонии. Он больше не мог поддерживать свой образ великого Бога. Честно говоря, трудно было поверить, что такой маленький клинок мог причинить такой уж большой урон, но, видимо, он все же смог. 

Израсходовав огромное количество своей маны, Эхитрудже уничтожил лезвия, удерживающие его на месте вспышкой платинового света и отшатнулся назад, держась за голову. 

Секунду спустя из Эхитрудже начали исходить волны энергии. Со временем они начали становиться сильнее, указывая на то, что истинный владелец этого тела наконец-то проснулся. 

— Невозможно, я же вычистил эту проклятую принцессу вампиров под ноль! 

Эхитрудже действительно видел, как душа Юэ была уничтожена, поэтому он не мог понять, почему Юэ все еще жива... А также почему ее душа набирала силу с каждой секундой, медленно, но верно вытесняя его собственную душу. 

Бесстрашно ухмыляясь, Хадзиме решил все же просветить Эхитрудже. Таким тоном, будто он разъясняет какую-то наиочевиднейшую истину, Хадзиме сказал:  

— Юэ была умнее тебя. Вот и все. 

— Гха! 

Корчась от боли, до Эхитрудже дошло, что обманул его не только Хадзиме, но и Юэ. 

Даже когда она оказалась всего лишь душой, которую вытесняют из собственного тела, она лишь играла роль отчаянно сопротивляющейся бедняжки, в то время как на самом деле она искала укромный уголок в глубине души Эхитрудже. У нее была абсолютная уверенность в Хадзиме, так что даже предсмертные крики, которые слышал Эхитрудже, были частью игры Юэ. 

— Я понял... этот нож... 

Эхитрудже вытащил нож из своей груди и посмотрел на него налитыми кровью глазами. Он уничтожил его своей платиновой маной, но Хадзиме не выглядел как-то взволнованным этим. Он уже переходил к следующему шагу своего плана, его правая рука снова испускала багровые искры. 

— Единственной целью Пули-Убийцы Богов было немного встряхнуть твою душу и дать душе Юэ сигнал, необходимый ей для пробуждения. А Клинок Клятвы Крови (П.п.: Oath Blood edge)? Его целью было разорвать твою связь с телом Юэ и дать ее душе силу, необходимую, чтобы перехватить контроль. 

Концепция магии, убивающей богов, родилась из чистого желания уничтожить душу Эхитрудже. Но когда Миледи отдавала кинжал Хадзиме, она предупредила его, что он может и не сработать. Поэтому он использовал эту пулю для того, чтобы понять четкое разграничение между душой Юэ и Эхитрудже. 

Причина, по которой он молчал все то время, пока Эхитрудже насмехался над ним, заключалась в том, что он использовал свой Демонический глаз, чтобы точно определить местоположение души Юэ. В конце концов, его истинный козырь сработал бы только в том случае, если бы он смог с его помощью добраться до души Юэ. 

Клинок Клятвы Крови же был основной атакой против Эхитрудже. Пуля-Убийца Богов была использована только для того, чтобы подвести все к этому моменту. Концепция магии, заложенная в этот нож простыми словами: “Не прикасайся к моей девушке”. Это была способность, которая не позволяла никому вмешиваться в душу Юэ, которая родилась из ярости и ненависти монстра бездны. 

Теперь, как бы ни старался Эхитрудже, он не смог бы долго удерживать свою власть над телом Юэ. Все его попытки подавить душу Юэ останавливаются силой концептуальной магии Хадзиме, а когда она проснулась, ее тело начало относиться к душе Эхитрудже как к захватчику и начало атаковать ее точно так же, как иммунитет атакует вирусы. 

— Хочешь сказать, это был твой план с самого начала?! 

— Можно было бы и просто задавить тебя силой, но здесь на кону жизнь Юэ, так что я не собирался ничего оставлять на волю случая. У меня естественно было два-три резервных плана на всякий случай. 

Платиновая мана, вылетающая из тела Юэ, медленно начала становиться золотой, показывая, что Юэ вновь обретает контроль над своим телом. По мере того, как пульсация становилась все сильнее и сильнее, выражение лица Эхитрудже начало искажаться от боли, его движение стали неуклюжими. 

Железная воля Юэ была достаточно сильна, чтобы вытолкнуть даже душу бога. Это было ее тело, и, по ее мнению, единственным, кому позволялось прикасаться к нему, был Хадзиме. 

Эхитрудже заглянул в свою собственную душу и увидел, как золотое сияние начало распространяться из темного угла, заслоняя все вокруг. Принцесса вампиров пробудилась, и теперь взгляд алых глаз Юэ наполнился любовью и теплотой, а не ненавистью и снисхождением. Эхитрудже больше не смотрел глазами Юэ. 

Хадзиме с любовью посмотрел на Юэ, на мгновение забыв об Эхитрудже. Это был момент, которого он ждал с тех пор, как она исчезла. Несмотря на то, что их двоих разлучили, они продолжали абсолютно доверять друг другу, и теперь это доверие было вознаграждено. 

В это мгновение Эхитрудже понял, что с того момента, как он оставил Хадзиме в живых, почувствовав, что Юэ сопротивляется его захвату тела, он уже проиграл силе их связи. Его поражение уже давно было предрешено. 

Испытывая неприятное чувство страха, он покачал головой и закричал:  

— Не недооценивай меня, принцесса вампиров! Это тело мое! На этот раз я уничтожу все до последнего клочки твоей души навсегда! И как только это будет сделано, ты следующий, Нестандарт! Такая слабая концептуальная магия не сможет остановить... 

— Это правда, — легкомысленно сказал Хадзиме. И снова он был на два шага впереди Эхитрудже. Он предсказывал, что одного Клинка Клятвы Крови будет недостаточно. 

— Что? — пробормотал Эхитрудже, глядя на Хадзиме. У него все еще не было сил встать, но он вытянул дрожащую правую руку, и, увидев это, Эхитрудже снова почувствовал первобытный страх. 

Как бы сильно он ни хотел в это верить, он мог чувствовать концептуальную магию, исходящую от кулака Хадзиме. Хадзиме раскрыл ладонь, и в ней лежала пуля. Она была покрыта кровью, и он явно вытащил ее из своего тела точно так же, как Клинок Клятвы Крови. 

— Н-ну и что толку от одной пули?! Тебе даже нечем выстрелить ее! 

Битва Эхитрудже с душой Юэ была настолько ожесточенной, что он больше не мог двигаться. К нему подкрадывалась паника, несмотря на его браваду. 

Это было правдой, что Хадзиме не мог пошевелиться, и что он был слишком далеко от Эхитрудже, чтобы нанести ему какой-нибудь вред. Одна пуля ситуацию в корне не меняла. Но, конечно, Хадзиме знал и это. И вот, в третий раз, он произнес свое последнее заклинание. 

— Трансмутировать! 

Волны алой маны распространялись от его руки. Секунду спустя светящиеся частицы начали собираться вокруг ладони Хадзиме. Они слились в знакомую форму. 

— Ты вбираешь металлические частицы из воздуха? — изумленно пробормотал Эхитрудже.  

— Я прикинул, что мне понадобится по крайней мере три концептуальных магических артефакта, чтобы наверняка вернуть Юэ. Я же говорил тебе, я ничего не оставлю на волю случая. 

— Ты хочешь сказать мне все время во время нашего боя... с самого начала, это все было предопределено? 

Это была настоящая причина, по которой Крестокрылы и Мрачные Жнецы Хадзиме самоликвидировались после того, как по ним рубанули. Конечно, взрывы также были попыткой нанести немного больше урона, но все это было всего лишь прикрытием для истинной цели Хадзиме. Его план состоял в том, чтобы распространить металлические частицы по всему этому измерению. Благодаря этому он смог использовать трансмутацию независимо от его местоположения. 

Некоторые его жнецы-вороны даже сражались не по-настоящему, больше фокусируясь на распространении частиц. 

Хадзиме разработал этот запасной план на случай, если он не сможет победить Эхитрудже в битве чисел. Он заставил Эхитрудже думать, что он сражается изо всех сил, чтобы поразить его артефактом-богоубийцей, в то время как на самом деле он просто готовил для себя сцену, отвлекая Эхитрудже. Именно из-за этого Эхитрудже и пронзили металлические лезвия. Все Крестокрылы, которые уничтожил Эхитрудже, распространили крошечные частицы металла, которые незаметно осели на нем. И как только Хадзиме убедился, что Эхитрудже не раскрыл его план, он немедленно приступил к его выполнению. На всякий случай он также ввел жидкий металл в тело Эхитрудже, когда его схватили за протез. 

Финальным кусочком головоломки, который сделал этот план возможным, был последний производный навык Трансмутации — Расширенная Трансмутация. Обычно синергисту нужно прикоснуться к предмету, который он хочет трансмутировать, но именно этот навык позволил Хадзиме использовать металлические частицы, находящиеся повсюду в воздухе. Он научился этому навыку в то же время, когда изучил Составление Изображения в замке Повелителя демонов. 

Действие его было довольно простым. Он позволял использовать Трансмутацию без физического контакта с целью, только и всего. Это был подходящий конечный производный навык для такой заурядной профессии, как синергист, но именно эта чрезвычайно банальная профессия помогла Хадзиме добраться так далеко. Именно его способность трансмутации превратила его в монстра бездны. Поэтому, естественно, этой очень банальной способности было более чем достаточно, чтобы уничтожить бога. 

Губы Хадзиме скривились в дикой усмешке, когда он начал говорить: 

— Ты одолел меня числом, сокрушил меня в ближнем бою, и смог уничтожить все мои артефакты. Но что с того? Ты действительно думал, что победил только из-за этого? 

У Эхитрудже отвисла челюсть. Та первая битва, в которой Хадзиме дюжину раз чуть не погиб, была всего лишь спектаклем. 

Действительно, тот факт, что Эхитрудже так неосторожно подошел к Хадзиме после уничтожения его артефактов, был вызван тем, что Хадзиме заставил его думать, что он побежден. Эхитрудже и в голову не могло прийти, что истинный план Хадзиме состоял в том, чтобы разорвать тело его любимой принцессы вампиров изнутри. Только сумасшедший человек мог бы придумать что-то настолько безумное. 

Эхитрудже был настолько ошеломлен безбашенностью Хадзиме, что на секунду потерял концентрацию, позволив Юэ одержать верх в битве за ее тело. В результате он не смог ничего сделать, чтобы остановить Хадзиме. 

Используя свою Расширенную Трансмутацию, Хадзиме создал очень простой однозарядный револьвер. 

Однако этого простого пистолета было более чем достаточно. Хадзиме зарядил свою концептуальную волшебную пулю, в последнее оружие, которое ему было нужно, чтобы нанести смертельный удар Эхитрудже. 

— Перестань путаться у меня под ногами! — Эхитрудже взревел, безуспешно пытаясь оттолкнуть душу Юэ. Он не мог пошевелиться, и каждый раз, когда он пытался сотворить магию, душа Юэ разрушала поток маны в их теле. Она явно помогала своему любимому, как могла. 

— Хадзиме. 

Хадзиме услышал ее уверенный голос, ясный как день, и бесстрашно ухмыльнулся. 

— Я верну Юэ. Каждая капля ее крови, каждая прядь ее волос, каждая капелька ее души принадлежит мне! 

Хадзиме нажал на спусковой крючок, и алая полоса пронзила Эхитрудже, Пуля Клятвы, зачарованная точно такой же концептуальной магией, как и его Клинок Клятвы Крови. 

Естественно, пуля была такой же эффективной, как и нож. 

Эхитрудже до сих пор едва удавалось сдерживать душу Юэ, но этот единственный выстрел вырвал у него контроль над ее телом. Он скорчил отчаянную гримасу боли, а Юэ в это время же торжествующе закричала. 

Секунду спустя произошла вспышка золотого света. Он был намного теплее и ярче, чем платиновый свет маны Эхитрудже. Ностальгия нахлынула на Хадзиме, когда он окунулся в золотое сияние маны своей любимой Юэ. 

Что-то, отдаленно похожее на тень, было изгнано из тела Юэ, и она на мгновение закрыла глаза, сделав глубокий вдох. Когда она снова открыла свои алые глаза, единственное, что отражалось в них, был ее любимый Хадзиме. Ее лицо засияло ярко, как солнце, улыбка ее озарила все пространство. 

Наконец-то Юэ, которую Хадзиме знал и любил, была свободна. Она медленно подошла к нему. 

Хотя она была покрыта таким же количеством крови, как и он, это только делало ее более привлекательной. 

Не существует слов, чтобы описать ту палитру эмоций, которую они оба испытали, когда Юэ широко раскинула руки, ее золотисто-светлые волосы разметались позади нее. Трудно было сказать, приглашала ли она Хадзиме в свои объятия или хотела, чтобы он обнял ее. Хадзиме мягко улыбнулся и потянулся к ней одной рукой. 

Юэ крепко обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. Хадзиме тоже обнял ее одной рукой, притягивая еще ближе. Объятия заставили его скривиться от боли из-за его ран, но это было ничем по сравнению с радостью воссоединения с Юэ. 

Юэ немного откинула голову назад и обхватила лицо Хадзиме обеими руками. Затем она прижалась своим лбом к его лбу, ее глаза смотрели прямо в его глаза. Теплое дыхание сорвалось с ее губ, и Хадзиме положил руку ей на щеку. 

Голосом, достаточно теплым, чтобы растопить вечную мерзлоту, Хадзиме сказал: 

— Я вернулся, моя принцесса вампиров. 

— Ммм... Я знала, что ты справишься, мой повелитель демонов. 

Они оба усмехнулись, затем наклонились ближе для поцелуя. Это было краткое прикосновение губ, но оно было наполнено таким же количеством эмоций, каким мог бы быть любой страстный поцелуй. На губах у них был привкус крови, но им он, казалось, не мешал. На самом деле, Юэ с наслаждением слизнула кровь с губ Хадзиме. 

Внезапно взрыв смертоносного платинового света прервал трогательное воссоединение Хадзиме и Юэ. 

Юэ решительно повернулась назад и протянула руку, применяя Священную Землю. Когда луч света коснулся барьера, она издала тихий стон. 

— Мргх... 

Ее брови нахмурились. Юэ потратила много своей силы, когда изгоняла душу Эхитрудже из своего тела. Именно поэтому Юэ не смогла ответить каким-то более мощным заклинанием. 

Хотя этот луч платинового света был намного слабее разрушительной силы, которую Эхитрудже испускал из своего трехкольцевого ореола, все равно было чудом, что Юэ смогла остановить его всего лишь Священной Землей. 

У Хадзиме с силами было не лучше. Но Юэ знала, что на этот раз настала ее очередь защищать его. Преисполненная решимости, она продолжила создавать новые заклинания Священной Земли, чтобы сохранить их двоих в безопасности. 

— Умри! Умри! Умри! Умри, чертов Нестандарт! — кричал сочащийся ненавистью голос. Оглянувшись, Юэ увидела силуэт в форме человека, состоящий исключительно из света, стоящий в месте, из которого выстрелили лучом. Луч этот был того же цвета, что и атаки, которые Эхитрудже массово создавал с помощью своего нимба. Хотя тон и высота голоса сильно отличались от тех времен, когда он вселился в тело Юэ, было очевидно, кому он принадлежал. В конце концов, никто другой не звучал так по-детски. 

Этот жалкий силуэт из света, несомненно, был Эхитрудже. 

— Это МОЕ святилище! Даже если меня выбьют из тела, мне все равно хватит сил, чтобы изничтожить вас! Я убью этого чертового Нестандарта прямо у тебя на глазах, принцесса вампиров, а затем я уничтожу и тебя! — голос Эхитрудже эхом разнесся по всему чисто-белому измерению, звуча так, словно доносился отовсюду одновременно. Хотя он и звучал очень самоуверенно, по-видимому, он больше не мог использовать свои клейморы или телепортирующие атаки. Пуля-Богоубийца, которой Хадзиме поразил его, вероятно, причинила больше вреда, чем скрывал Эхитрудже. Более того, Эхитрудже пришлось потратить довольно большую часть силы, когда он пытался сдержать Юэ. Клинок и Пуля Клятвы Крови тоже сильно вымотали его. 

Тем не менее, платиновый луч распада все еще был довольно мощным, и из-за злости Эхитрудже он начал усиливаться. На многослойном барьере Священной Земли Юэ начали появляться трещины. 

— Пади в пучины отчаяния, ничтожный смертный! Даже твоего последнего козыря было недостаточно, чтобы убить меня! Тебе больше нечем меня остановить! 

Платиновый луч становился все больше, увеличивая трещины на барьере. Юэ отчаянно влила ману в свой барьер, чтобы попытаться восстановить его, но он получал урон быстрее, чем она его чинила. 

Конечно, Эхитрудже даже не подозревал, что у Хадзиме может остаться еще один концептуальный магический артефакт. В конце концов, лишь горстке людей за всю историю когда-либо удавалось использовать концептуальную магию, включая Эхитрудже и его старых товарищей. 

— Когда я говорил, что это мой последний козырь? — заявил Хадзиме с дикой ухмылкой. 

— Что?! 

В очередной раз Эхитрудже недооценил абсолютную глубину решимости Хадзиме, а также его желание вернуть Юэ. 

— Юэ. 

— Ммм... 

Кроме этого краткого обмена взглядами ничего больше и не нужно было. Хотя Юэ не знала точных деталей плана Хадзиме, она точно знала, чего он от нее хотел. Они понимали друг друга достаточно хорошо, чтобы в более длительных объяснениях не было необходимости. 

Юэ поднялась на ноги и встала, защищая Хадзиме, сосредоточив все свои силы на сдерживании луча Эхитрудже. Она вытянула обе руки, отодвигая свою Священную Землю как можно дальше назад, поворачивая ее так, чтобы ударные волны от атаки Эхитрудже распространялись вверх, а не в сторону Хадзиме. В то же время она проделала крошечное отверстие в своем барьере, позволив потоку металлических частиц проникнуть внутрь. Они собрались вокруг ладони Хадзиме, которая начала испускать багровые искры, и сформировались в единую пулю. Затем Хадзиме прикусил один из своих зубов и выплюнул маленький осколок камня, покрытый запечатывающим камнем. 

Именно это было его последней концептуальной магией, которую он подготовил, чтобы уничтожить Эхитрудже. Концептуальная магия, которая отвергала существование всего, к чему прикасалась, та самая концептуальная магия, которую он создал, когда почувствовал настоящее отчаяние после того, как Юэ была украдена у него в замке Повелителя демонов. Когда его цепи исчезли, исчезла и концептуальная магия, наполняющая их, но, используя Расширенную Трансмутацию, ему удалось спасти кусочек материала, отрицающего бытие, который он затем спрятал в своем заднем зубе. 

Главной целью Клинка и Пули Клятвы Крови было спасти Юэ, а не убить Эхитрудже. Хадзиме с самого начала знал, что ему понадобится нечто большее, чем это. Итак, он превратил кусок камня, который выплюнул изо рта, в пулю, которую только что изготовил, и посмотрел на Эхитрудже. 

— Ты спросил, как мне удалось убить Альвахейта, верно? Ну, правда в том, что ему просто не повезло оказаться рядом, когда я по-настоящему разозлился. Ты действительно думаешь, что такой парень, как я, будет использовать что-то столь банальное, как концептуальная магия, убивающая богов? 

— Т-ты ублюдок! 

Хадзиме не пытался убить Эхитрудже, из-за того, что он был злым богом, который пытался уничтожить мир, и, конечно, не поэтому он убил Альвахейта. Боги просто разозлили Хадзиме Нагумо... и это была единственная причина, по которой они умрут. 

Хадзиме относился к Эхитрудже как к обычному головорезу, пытавшемуся ограбить его. Это был огромный удар по гордости Эхитрудже. Никто никогда в жизни не унижал его так основательно. Он издал крик чистой ярости, но в то же время инстинктивно почувствовал крайнюю угрозу, которую представляла концептуальная магия в руке Хадзиме, и довольно большую часть его мыслей заполнила идея о побеге. 

Разрываясь между чувством гордости и инстинктом самосохранения, Эхитрудже колебался. И это колебание оказалось роковым. 

— Шах и мат, позер ты третьесортный. 

Бесстрашно ухмыляясь, Хадзиме зарядил пулю в свой однозарядный револьвер и нажал на спусковой крючок. Пуля, отрицающая бытие, полетела в сторону Эхитрудже, оставляя за собой багровый след. Она легко рассекла платиновый луч распада, ни в малейшей степени не замедляясь. 

Понимая, что он не сможет победить, Эхитрудже решил попробовать сбежать, но... 

— Я приказываю тебе именем Юэ — ни с места! 

— Невозможно! 

Юэ не просто сидела без дела и плевала в потолок, ожидая спасения после того, как Эхитрудже завладел ее телом. Она очень внимательно следила за ним, анализируя все заклинания, которые он произносил, и выясняя, как они работали. Она была гениальным магом, ставшей самым сильным вампиром в мире к тому времени, когда она была подростком. Магия Эхитрудже, возможно, была сложной, но она почувствовала, как он использует эту магию ее же собственным телом, так что теперь она была способна на воспроизведение этой магии в некоторой степени. Хотя, конечно, наложение Божественного Указа Эхитрудже стоило столько маны, что она чуть не потеряла сознание. Тем не менее, она стиснула зубы и удержала себя в сознании только усилием воли. В результате Эхитрудже на мгновение оказался прикованным к месту. 

— Я-я бог, как смеешь ты! Будь ты проклята, Р-а-а-а-а! 

Хотя его лицо было всего лишь размытым овалом света, было ясно, что выражение на нем было искажено страхом. 

Он смотрел на то, как пуля неслась к нему, отсчитывая миллисекунды до его гибели. 

Тысячелетиями он думал, что будет жить вечно, но теперь он мог видеть, как его смерть медленно приближается к нему со сверхзвуковой скоростью. Независимо от того, сколько он говорил себе, что он бог, и что этого не может быть, реальность он отрицать не мог. Безжалостный, неудержимый, неразумный монстр бездны приговорил его к смерти, решив его судьбу. Пуля, которая могла уничтожить что угодно, разделила луч разрушения Эхитрудже и пронзила его сердце. 

— Гха-а-а-а! 

Остатки дезинтеграционного луча Эхитрудже рассеялись, и он коснулся дыры в своей груди дрожащей рукой. Через несколько секунд его выкованное из света тело начало разваливаться на части. 

— А-а-а-а-а-а-а! Нет... этого не может быть... 

Неспособный остановить собственное разрушение, Эхитрудже мог только наблюдать, как его тело рассыпается в прах. 

Когда от него осталась только голова, он посмотрел на Хадзиме и Юэ. 

— Этого не может быть... — прошептал он снова в последний раз, затем исчез. 

Юэ развеяла свою Священную Землю и упала на землю в сидячем положении. Хадзиме тоже медленно опустил пистолет. Единственными звуками в белоснежном пространстве было тяжелое дыхание Хадзиме и Юэ. 

Улыбаясь, Юэ оглянулась через плечо на Хадзиме. Он улыбнулся ей в ответ, но секунду спустя на его лице отразилась паника. 

— Юэ! — крикнул он. 

Когда она повернулась обратно, по комнате разнесся поистине неземной крик. 

— Ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! 

Невидимая ударная волна обрушилась на Юэ и Хадзиме. Застигнутая врасплох, Юэ была отброшена назад на Хадзиме, который обхватил ее рукой и изогнулся всем телом, чтобы защитить ее от любого последующего урона. 

Еще один рев эхом прокатился по комнате, и алтарь, в котором Хадзиме был наполовину погребен, разлетелся на тысячу осколков. Было большой удачей, что он не был просто раздавлен о стену алтаря, но сила ударной волны все равно отбросила его и на этот раз ухватиться за что-то было невозможно. 

Хадзиме несколько раз отскочил от пола, после чего наконец остановился на приличном расстоянии от обломков алтаря. 

— Кх! Юэ... — Хадзиме захрипел, кашляя кровью. 

— Нгх... Хадзиме! 

Благодаря Хадзиме, Юэ не получила никаких серьезных повреждений, но ударная волна все равно вышибла из нее дух. Они вдвоем взялись за руки и неуверенно поднялись на ноги, тяжело опираясь друг на друга. Когда они оглянулись, чтобы увидеть, что на них напало, выражения их лиц застыли. 

— Вы, блять, издеваетесь надо мной... — пробормотал Хадзиме (П.п.: Ну ладно, тут момент эмоциональный). 

— Святилище... оно разваливается на части? — спросила Юэ. 

Идеальное, чисто-белое измерение действительно выглядело так, словно оно разваливалось на части. Трещины пробежали по стенам, полу и потолку, а участки комнаты были искривлены в странных изгибах и мерцали. Из-за этих пространственных разрывов Хадзиме и Юэ могли видеть проблески других комнат Святилища. Они были видны всего несколько секунд, прежде чем их сменяли другие, прокручивающиеся в случайном порядке. Было ясно, что стало причиной этого разрыва. 

— Ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! 

Черные миазмы вырвались из трещин и перекосов в комнате. Они собрались в одной точке и начали кружиться, как вихрь. Несколько апостолов и монстров попались в этот вихрь и их раздавило с ужасающим разум трескающим звуком. 

Еще один леденящий кровь звук вырвался из центра этих миазмов. 

— Похоже... это то, что от него осталось? — пробормотал Хадзиме. 

— Ммм... — промычала Юэ, кивнув. 

Среди всего этого шума можно было уловить отрывки фраз. 

— Я не... хочу... умирать... 

— Почему... ты не можешь понять... что... 

— Вечность... есть сущность всего... 

— Я... Я бог... почему?.. 

— Не я тот, кто ошибается... ты... 

— На колени... или я уничтожу... 

— Смотрите... массы людей... поклоняющихся мне... дающих мне... 

— Нет... я не хочу... умирать... 

Эти слова были проявлением привязанности Эхитрудже к вечной жизни, его ненависти к тем, кто не соглашался с его идеалами, его инфантильного желания властвовать над всем и его непреодолимого нарциссизма. Какими бы уродливыми они ни были, Хадзиме мог понять непреодолимое желание Эхитрудже не умирать и его желание уничтожить все после того, как его бросили и оставили в покое. Хотя он и не хотел этого признавать, он был в подобном состоянии духа, когда попал в бездну. Чтобы выжить, он стал тем, кому было наплевать на всех остальных, кто был готов есть даже мясо монстров, чтобы выжить. Эта часть его никогда по-настоящему не исчезала, о чем свидетельствует тот факт, что он создал отрицающую существование концептуальную магию, когда у него забрали Юэ. 

— Если бы я не встретил тебя и других, Юэ, я мог бы закончить так же, как... — прежде чем он смог закончить, Юэ приложила палец к его губам и покачала головой. Нежным голосом она сказала:  

— Нет, эта штука совсем не похожа на тебя, Хадзиме. Я уверена, что были люди, которые заботились о нем и пытались направить его обратно на правильный путь, прежде чем он остался один. Когда он рассказывал о своем прошлом, он упоминал, что ему пытались помочь. Он был тем, кто решил не принимать их помощь... и вот результат. То, кем ты являешься сейчас — это результат пути, по которому ты прошел. Пути, который сильно отличался от Эхитрудже. 

Красные глаза Юэ заискрились восторгом, и она нежно погладила Хадзиме по щеке. Даже после того, как он закрыл свое сердце от других, Хадзиме все еще откликнулся на крик Юэ о помощи. И несмотря на то, что он говорил, что ему плевать на остальной мир, он многое сделал, чтобы помочь людям, которых он встречал на своем пути. Если бы это было не так, возможно, рядом не было бы никого, кто мог бы остановить его, когда он взбесился в замке Повелителя Демонов. Но такие люди нашлись, и это и было существенной разницей между ним и Эхитрудже. Юэ знала это, и именно поэтому она не хотела, чтобы Хадзиме унижал себя. 

— Если ты так говоришь, это должно быть правдой, — ответил Хадзиме с легкой улыбкой. 

— Ммм... 

Учитывая, насколько ужасной была ситуация, вряд ли сейчас было время для самокопаний. Хадзиме еще раз собрался с духом для битвы, которая еще не закончилась, и Юэ улыбнулась ему. 

Секунду спустя миазмы разлетелись во все стороны. В центре комнаты все еще клубилось небольшое ядро миазм, но оно достаточно поредело, чтобы теперь было видно существо, контролирующее его. 

— Это нечто действительно монстр. 

— Ммм. Мне почти его жаль. 

Оно было похоже на гигантский комок плоти. Кости, мышцы и кожа различных существ были смешаны вместе, формируя его тело, и многочисленные конечности торчали из бесформенной глыбы под странными углами. У него также было несколько извивающихся щупалец, которые выглядели совершенно гротескно. Простого взгляда на него было достаточно, чтобы лишиться рассудка из-за того, насколько безумно оно выглядело. 

Хадзиме не мог ощутить в этом существе ничего от личности Эхитрудже. Пуля, отрицающая существование, действительно убила самого Эхитрудже. Единственная причина, по которой он не исчез полностью, заключалась в том, что его привязанность к вечной жизни и желание растоптать все вокруг были настолько сильны, что от него осталась тень, состоящая только из этих чувств. 

Существо, которое когда-то было Эхитрудже, издало еще один крик. 

— Ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! 

Вокруг него закружился штормовой ветер, а черные миазмы вновь запульсировали, посылая серию ударных волн. 

Хадзиме и Юэ оба низко опустились на землю, но их все равно отбросило назад. Их лица скривились от боли, но они не отпускали рук друг друга. Как только они остановились, они снова, пошатываясь, поднялись на ноги, используя друг друга для поддержки. 

— Юэ, высоси мою кровь, — спокойно сказал Хадзиме. 

— Но... 

— Нормально все. 

Юэ колебалась. Хадзиме сказал, что с ним все будет в порядке, но он уже был на грани смерти. Глубокие раны на его животе и бедрах еще не затянулись. Он остановил кровотечение, сжав мышцы, но он уже потерял достаточно крови, так что было чудом, что его сердце все еще билось. Только благодаря своему неестественно крепкому телу он все еще был в сознании. Так что у Юэ были основания беспокоиться. 

Вдалеке зверь из плоти издал еще один вой. Прокатилось еще больше ударных волн, расширяя трещины в измерении и разрывая его на куски. Щупальца тоже начали вытягиваться во все стороны, словно в поисках добычи. Такими темпами и Хадзиме, и Юэ не будет и шанса, если они что-нибудь не предпримут. 

Юэ колебалась, но Хадзиме одарил ее своей обычной бесстрашной улыбкой, обнажив зубы. В его глазах был задорный блеск, тот самый блеск, который всегда успокаивал его союзников и вселял страх в сердца его врагов. Сердце Юэ будто замерло. 

— Ты действительно думаешь, что у меня не было запасного плана на такой случай? 

— Хадзиме... 

— У меня закончились козыри, но у тебя — нет. 

Юэ не нашла слов. 

“А-а-ах, мужчина, в которого я влюбилась, действительно... неисправим”. 

Ее страхи рассеялись, Юэ кивнула и вонзила клыки в шею Хадзиме. Когда она начала высасывать его кровь, она почувствовала, как ее мана понемногу восстанавливается и затем внезапно ее сердцебиение подскочило. Ее навык Клятвы Крови позволял ей более эффективно преобразовывать кровь одной конкретной цели в энергию, но само по себе это не объясняло внезапный прилив силы, который она почувствовала, выпив всего несколько капель крови Хадзиме. 

Виной этому был последний артефакт, который Хадзиме Нагумо подготовил к этой битве — он сам. Или, если быть более точным, его кровь. Он зачаровал железо в своей крови комбинацией магии эволюционной, духовной и использовал специальные Вкуснобаты, чтобы максимально эффективно восстановить силы Юэ. Он превратил свое собственное тело в уникальный артефакт только для Юэ. 

На тот случай, если все его артефакты будут уничтожены, Юэ будет слишком измотана, чтобы сражаться, и его пуля, отрицающая бытие, не убьет Эхитрудже, Хадзиме хотел убедиться, что у него все еще будут варианты. 

— Ммм... — кровь Хадзиме была такой вкусной, что Юэ издала тихий стон удовольствия. 

Секунду спустя щупальца зверя из плоти метнулись к ним двоим. Они были достаточно острыми, чтобы проткнуть плоть. Юэ оторвалась от шеи Хадзиме и протянула руку к щупальцам. Пространство перед ней исказилось, открывая дыру в другое измерение. Щупальца прошли через отверстие. 

Юэ открыла портал в другую разрушающуюся часть Святилища и щупальца были уничтожены вместе с этой частью. Обычно на это ушло бы много маны, но поскольку Святилище разваливалось на части, границы между измерениями были довольно тонкими, и она смогла сделать это эффективно. 

Как только она убедилась, что они двое в безопасности, она повернулась обратно к Хадзиме. Его глаза были расфокусированы, а лицо побледнело. Даже несколько капель крови, которые она высосала, оказали на него сильное воздействие. Было ясно, что он был на грани потери сознания. И от этого его отделяла только сильная боль. 

Юэ поспешно начала использовать на нем магию восстановления, но после того, как она увидела выражение его глаз, она остановилась. Он не хотел, чтобы она тратила лишнюю ману. Хотя она отчаянно хотела облегчить его боль, она кивнула и вместо этого взяла его на руки. 

Хриплым, но все еще решительным голосом Хадзиме сказал:  

— Обычных... атак будет недостаточно... 

— Ммм... Нам понадобится концептуальная магия, более сильная, чем та, что ты испробовал на нем до этого. 

Хадзиме кивнул в знак согласия, в то время как Юэ создала еще один портал, чтобы перенаправить следующую атаку этой твари. 

— Но у меня недостаточно маны, чтобы сделать это в одиночку... — добавила Юэ. 

— Используй магию метаморфозы... на мне, чтобы... 

— Ты хочешь, чтобы я обратила тебя в вампира? Ты думаешь, что сможешь исцелиться с помощью моей крови? 

Юэ была ошеломлена. Она даже не рассматривала такую возможность. Но, поразмыслив об этом, она поняла, что теоретически это выполнимо. Она быстро произвела в уме несколько подсчетов. Конечно, Тио уже доказала, что это возможно, когда она получила магию, способную превращать других существ в драконов-фамильяров. Конечно, для этого ей нужна была помощь артефакта Хадзиме, но мастерство Юэ в магии было намного выше. 

Юэ не знала, что Тио уже испробовала эту способность, поскольку это произошло после того, как она была похищена, но она в очередной раз была поражена тем, насколько тщательно Хадзиме подготовился к этой битве. Она также была вне себя от радости, потому что это означало, что Хадзиме доверял ей достаточно, чтобы попробовать этот безумный план. Если она не оправдает его ожиданий здесь, она не заслуживала называть себя его девушкой. 

— Но что мы будем использовать для изготовления артефакта? — спросила она с любопытством. 

— Мой глаз. 

Именно в этот момент Юэ поняла, что повязка на глазу Хадзиме была заколдована магией, из-за которой было трудно заметить то, что скрывалось за ней, если Хадзиме специально не привлекал к нему внимание. Конечно, если бы кто-то был спокоен, он смог бы преодолеть это незначительное заклинание, но именно поэтому Эхитрудже, который действовал исключительно из ярости и желания унизить Хадзиме, не смог пробиться через него. 

Юэ сорвала повязку с глаза Хадзиме и вонзила свои тонкие пальцы в его глазницу. Хадзиме издал тихий стон, а Юэ поджала губы и быстро вытащила Демонический глаз. Он был идеально сферической формы и светился слабым, бледно-голубым цветом. 

— Юэ... Я рассчитываю на тебя 

— Ммм... Не волнуйся, я постараюсь изо всех сил. 

Тело Хадзиме окуталось золотым светом, когда Юэ начала процесс трансформации. Она использовала пространственную магию, чтобы сдержать тварь из плоти, одновременно применяя комбинацию магии метаморфозы, духа и эволюции на Хадзиме. То, как она управлялась с таким большим количеством видов магии внушало благоговение. 

Хадзиме не нужно было превращать в полноценного вампира, поэтому все, что Юэ нужно было сделать, это даровать ему способность к регенерации, высасывая кровь. Тем не менее, даже это было почти невозможным подвигом. 

Зверь, который когда-то был Эхитрудже, инстинктивно понял, что атаки щупалец ни к чему не приводят, и начал медленно и неуклюже приближаться к Юэ и Хадзиме. Либо Юэ успеет закончить трансформацию Хадзиме, либо они погибнут. 

Она была так сосредоточена на вампиризации, что ее защита на мгновение ослабла, и несколько щупалец задели ее. Но она не обращала на них внимания и сосредоточилась только на задаче, которую доверил ей ее любимый. 

— Юэ. 

— Ммм... Готово, Хадзиме. 

Клыки Хадзиме выросли на несколько сантиметров, а его радужки стали кровавыми. Он наклонился ближе к Юэ и прикусил нежную кожу ее шеи. 

— Ха-а-а. 

Юэ преуспела с блеском. С каждой каплей крови, которую пил Хадзиме, его раны понемногу заживали. И хотя Юэ знала, что сейчас для этого не время, она не могла удержаться от легкого стона каждый раз, когда Хадзиме делал глоток из ее шеи. Она хотела, чтобы этот момент длился вечно, но рациональная часть ее разума, которая все еще была сосредоточена на их затруднительном положении, пришла к тревожному выводу. 

“Этого недостаточно”. 

Действительно, даже после того, как она поделилась с Хадзиме своей кровью, у них двоих вместе взятых все еще не хватало маны, чтобы создать концепцию более сильную, чем пуля, отрицающая бытие, которую использовал Хадзиме. 

И она знала, что не сможет дать Хадзиме больше крови, не ослабнув сама. Более того, она потратила много своей маны, чтобы превратить его в псевдовампира. Такими темпами они действительно погибнут здесь. Однако, как всегда, Хадзиме думал наперед. 

— Не волнуйся. Когда я превратил себя в артефакт для тебя, я сделал гораздо больше, чем просто улучшил свою кровь. 

Просто услышать уверенный голос Хадзиме для нее было достаточно, чтобы успокоиться. Хадзиме прижался губами к губам Юэ, но этот поцелуй был не просто для того, чтобы показать свою привязанность. По сути, это был последний запасной план, который он подготовил. 

Не обращая внимания на ее тихий стон удовольствия, он впился клыками в ее губы. Секунду спустя она сделала то же самое, и они вдвоем начали высасывать кровь друг друга. 

После этого из них обоих вырвался взрыв маны. Золотистый и кровавый цвета смешались, создавая захватывающее световое шоу. Их мана спиралью устремилась вверх, пробиваясь прямо к небесам Святилища. 

У обоих она должна была иссякнуть, но количество маны, вытекающей из них, было больше, чем когда-либо прежде. Все это было благодаря технике, разработанной Хадзиме, чтобы теоретически позволить им обоим генерировать бесконечную ману, Абсолютной Связи. Металлические частицы, которые Хадзиме ввел в тело Юэ во время его схватки с Эхитрудже, на самом деле были артефактом сами по себе, но они были разработаны так, чтобы активироваться только при смешивании с кровью Хадзиме и использовании Юэ своей силы для преобразования крови в энергию. Этот артефакт обладал способностью восстанавливать силу в крови человека, которая была временно утрачена, из-за высасывания крови. Поскольку теперь у них обоих этот артефакт был в крови, они теоретически могли генерировать бесконечное количество маны. 

Другими словами, пока они целовались, они продолжали бы восстанавливать свою ману. 

— Ааа... — Юэ задрожала, как от удовольствия поцелуя, так и от прилива силы, проходящего через нее. То же самое можно было сказать и про Хадзиме. Он прижал Юэ к себе, наслаждаясь вкусом их кровавого поцелуя. 

Бывший Эхитрудже теперь был всего в нескольких метрах от них. 

— Р-а-а-а-а-а-а-а! 

Он издал рык, выпустив свои щупальца и ударные волны одновременно. Юэ даже не взглянула на это, пока рассеивала свои порталы. Больше не было необходимости в обороне. Поток маны, распространяющийся от Хадзиме и Юэ, был настолько плотным, что сам по себе был нерушимым барьером. Она заполнила все измерение, и вполне возможно, что за всю историю мира никогда не было такой плотной концентрации маны в одном месте. 

Хадзиме и Юэ наконец оторвались друг от друга, но продолжали пристально смотреть друг на друга. Вряд ли это было подходящее время и место для флирта, но они были окружены такой плотной стеной маны, что никто все равно не смог бы их остановить. Они вдвоем сложили ладони вместе. 

Хадзиме вновь активировал заклинание, которое помогло ему пройти через все трудности, с которыми он сталкивался. 

— Трансмутировать! 

Кровавая и золотая мана полностью слились воедино, создав вспышку оранжевого цвета. 

Прилив маны был достаточно мощным, чтобы заставить зверя из плоти отступить и закричать от боли. 

Секунду спустя растущий пузырь света съежился, слившись внутри маленького пистолета, который Хадзиме и Юэ держали вместе. Рука Хадзиме дрожала от усталости, поэтому Юэ помогла ему прицелиться. Их взгляды были сосредоточены на том, что раньше было Эхитрудже. 

Алые и золотые искры пробежали по всей длине ствола пистолета. Пуля, способная окончательно покончить с монстром, в которого превратился Эхитрудже, начала формироваться в патроннике. Концепция магии, заложенная в нее, была, без сомнения, самой сильной концепцией, которую кто-либо из них когда-либо создавал. 

— Ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! 

Зверь из плоти запустил свои щупальца в Хадзиме и Юэ, инстинктивно чувствуя угрозу, которую представляла выпущенная ими пуля. Однако такая отчаянная атака была, конечно, неспособна нанести им никакого вреда. 

— Ты как сказочная героиня, Юэ, благословляющая главного героя на победу поцелуем. 

— Ммм... А ты идеальный главный герой, вырывающий победу из пасти поражения в последнюю минуту. 

Во время этого подшучивания друг над другом они медленно начали нажимать на спусковой крючок. 

— Ладно, полумертвая тень. Мне осталось сказать тебе только одно. 

— Да. 

Они вдвоем глубоко вздохнули и закричали в унисон:  

— Ты получишь то, что ты, скотина, и заслуживаешь! 

Они дожали спусковой крючок, и пуля вылетела с удивительно тихим звуком. 

“Как ты смеешь использовать мое тело, чтобы причинить вред Хадзиме?! Даже тысяча смертей не может искупить такой грех!” 

Мысли Хадзиме были, конечно, в том же духе, что и у Юэ. Их чувства друг к другу были так глубоки, что каждый раз, когда другому причиняли боль каким-либо образом, они немедленно впадали в ярость. Более того, концепция того, что каждый должен заплатить за совершенные им грехи, вложенная в эту пулю, была сродни воплощению чувств каждого человека за всю историю Тортуса, с которым игрался и которого растоптал Эхитрудже. 

Единственная полоска света пронеслась по комнате, и, какой бы маленькой она ни была, в ней содержалась самая мощная концептуальная магия, которая когда-либо существовала. Вся боль и страдание, которые Эхитрудже причинил человечеству за его долгую-предолгую жизнь, возвращались, чтобы поразить его. 

На мгновение воцарилась тишина, когда полоса света пронзила то, во что превратилось тело Эхитрудже. Черная кровь, густая, как ил, хлынула из отверстия, проделанного пулей, затем зверь из плоти начал распадаться. 

— Ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! 

Предсмертные крики монстра наполнили комнату, и смесь черных миазмов и маны платинового цвета начала подниматься в небо. Они разлетелись по потолку Святилища и даже по темно-красному небу над ним. 

На протяжении веков Эхитрудже причинял людям этого мира неисчислимое количество страданий. И теперь, наконец-то, он расплачивался за свои преступления. Даже огни ада не были достаточно горячими, чтобы причинить ему страдания, которых он действительно заслуживал, но пусть это будет началом его кары. 

После продолжительной минуты криков черные миазмы и платиновая мана, наконец, полностью исчезли, не оставив после себя ничего. На этот раз Эхитрудже, самозваный бог этого мира, был мертв навсегда. 

*** 

Маленький револьвер, которым был убит бог, рассыпался в пыль. Некоторое время после этого Хадзиме и Юэ просто молча сидели, прислонившись друг к другу, и наслаждались ощущением того, что они держат друг друга за руки. Они посмотрели друг на друга, счастливо улыбаясь. 

— Я думаю, на самом деле сейчас не время отдыхать, да? — сказал Хадзиме. 

— Ммм... Ты можешь встать? 

— Тц, я и руками пошевелить не могу, не говоря уже о ногах. А ты, Юэ? 

— Мне трудно просто оставаться в вертикальном положении. 

Со смертью своего создателя Святилище начало разваливаться на части. Грохот становился громче с каждой секундой, и в чистом белом пространстве появились бесчисленные трещины и дыры. 

К сожалению, у них не оставалось сил пошевелиться. Даже Хадзиме не предсказывал, что настоящее сражение состоится после смерти Эхитрудже. 

— Прости, Юэ... Я думал, что после того, как мы убьем Эхита и исцелимся, мы сможем использовать частицы, оставшиеся в воздухе... или даже мои кости... чтобы сделать ключ для возвращения, но... 

— Ммм... Не похоже, что у нас есть на это время. 

Они не смогли восстановить свою ману, даже используя Абсолютную Связь. Металлические частицы, которые служили основой для этой техники, не смогли выдержать нагрузки постоянного использования и потеряли свою силу. Кроме того, и Хадзиме, и Юэ были истощены до глубины души, так что даже если бы у них осталась мана, они не смогли бы использовать древнюю магию. Попытка просто вырубила бы их. 

Хадзиме подготовился как мог, но он не был всемогущим. В их нынешней ситуации он также не мог придумать никакого способа выиграть им время, необходимое для восстановления. 

Хадзиме нахмурился, наблюдая, как все это место начинает разваливаться на части еще быстрее. Однако, несмотря на безнадежную ситуацию, он отказывался отчаиваться. 

— Ни за что... Я не позволю этому... закончиться здесь... Мы вернемся домой, даже если нам придется туда ползти. 

— Ммм... 

Подставив друг другу плечи, Хадзиме и Юэ действительно поползли через комнату. Они направлялись к одной из трещин, которая показывала туманное изображение поверхности Тортуса. Получалось медленно, так как им приходилось избегать другие гигантские трещины, и обползать дыры, ведущие в другие измерения, но усилие за усилием они продвигались вперед, как и всегда. 

В конце концов, они достигли места назначения. Искривленное пространство, простиравшееся под ними, выглядело слишком неспокойным, чтобы любое живое существо могло выжить, проходя через него. Хадзиме и Юэ оба инстинктивно понимали, что если они прыгнут туда, то не выйдут живыми. Даже при том, что они могли видеть единую армию Тортуса, раскинувшуюся под ними, они не могли дотянуться до нее. 

Несмотря на то, что Каори была там, внизу, и ждала их, они не могли добраться до нее. Спасение было так близко, и одновременно так далеко. Их единственной надеждой было ждать до самой последней секунды и молиться, чтобы Хадзиме восстановил достаточно маны, чтобы создать какие-нибудь артефакты, которые могли бы защитить их во время путешествия по этому искривленному пространству, прежде чем Святилище полностью развалится. 

К сожалению, реальность была жестока. Пространство начало распадаться все быстрее и быстрее, и черная пустота подкрадывалась все ближе к ним двоим. 

— Юэ, — сказал Хадзиме. 

— Хм? 

— Я люблю тебя. 

— Ммм... я тоже. 

У Хадзиме не хватило времени оправиться. Однако это помогло им обоим укрепить свою решимость. Когда трещины достигли их ног, они оба спокойно улыбнулись друг другу и поцеловались. Затем они приготовились к прыжку, готовые поставить все на безрассудную попытку выбраться на поверхность через этот портал. 

— Обожди-и-и-и-и-ите! Супер Гениальный, Восхитительный маг Миледи Райсен здесь, тютелька в тю-ю-ю-ю-ю-ютельку! Скучали по мне? Кнешно скучали! 

Прямо перед тем, как они прыгнули внутрь, что-то выскочило из портала. 

— … — Хадзиме и Юэ уставились на Миледи в полном шоке. Будто в самый разгар похорон из гроба выскочил клоун. 

Миледи продолжила, как будто все было абсолютно привычно и нормально, тем же взволнованным тоном, что и всегда:  

— Ну же, ребята, где ваша благодарность? Я приперлась в такую даль, чтобы спасти вас, а вы тут просто сидите и пялитесь на меня! Похлопали бы там мне, не знаю! Я сейчас расплачусь. Я так старалась, и это все, что я получила!? 

— Боже, какая же она раздражающая, — пробормотал Хадзиме. 

— Ммм... Ну, конечно, это же Миледи. 

Никто другой не мог бы быть таким раздражающим. У Хадзиме и Юэ не было выбора, кроме как признать, что голем со смайликом на лице и рукой, вечно показывающей осточертевшую Викторию (✌), действительно реален. В то же время они поняли, что Миледи каким-то образом предотвратила разрушение Святилища, не позволив ему достичь небольшого района, в котором они находились. 

— Это... твоих рук дело? — спросил Хадзиме. 

— Хе-хе, верно. Нечто подобное — сущий пустяк для великого лидера Освободителей, Миледи! Разве я не великолепна? О, но прибереги похвалы на потом. Меня хватит только на пару минут. 

— Ты можешь вытащить нас отсюда? — спросила Юэ. 

— Ну конечно! Я уже отправила кроледевочку и всех остальных. Вы двое — последние! Видишь, я все спланировала заранее! Итак, где же эти аплодисменты? 

Улыбающаяся маска Миледи сверкала, когда она двигала головой, отчего она еще больше раздражала. 

Тем не менее, Хадзиме и Юэ были искренне благодарны за помощь. Хотя их это и бесило. Следующие слова Миледи стерли зарождающиеся улыбки с их лиц. 

— Ладненько, держите. Слабенькая копия Стрелы Границ. Последненькая. Вероятно, она даже не сработала бы, если бы пространство здесь не было таким нестабильным, но она должна справиться с вытаскиванием вас отсюда. И вот, парочка зелий! Они должны восстановить вашу ману до такой степени, чтобы вы могли, по крайней мере, активировать эту штуковину. Как только вы восстановитесь, активируйте ее и убирайтесь отсюда к черту! Я позабочусь об остальном! 

— Что ты имеешь в виду? Ты не с нами? — спросил Хадзиме, когда Юэ схватила артефакт, который Миледи бросила им. Она определенно звучала так, словно она намеревалась остаться в этом разваливающемся измерении. И действительно, ее следующие слова подтвердили подозрения Хадзиме. 

— Да, я останусь. Я не могу просто позволить этому беспорядочному пространству разбушеваться. Если оно самоуничтожится естественным путем, аукнется это и внизу. Мне нужно остаться тут, чтобы это предотвратить. 

— Получается, ты тут умереть решила, — сказал Хадзиме, способный говорить с гораздо меньшей болью теперь, когда он выпил зелье и восстановил достаточно маны, чтобы активировать Стрелу. 

Деловым тоном Миледи ответила:  

— Ага, помру тут. Мне нужно использовать свое самое-пресамое сильное заклинание, чтобы сжать все это пространство в ничто. Этому измерению нельзя позволить существовать, поэтому я планировала сделать это с самого начала. 

По правде говоря, последний запасной план Миледи состоял в том, чтобы использовать это заклинание, чтобы уничтожить себя и Эхитрудже вместе со Святилищем, если Хадзиме не удастся покончить с ним, но на самом деле это было бы довольно трудно осуществить, если бы Эхитрудже был жив, поэтому она была очень благодарна Хадзиме и его друзьям за то, что они справились. 

— Не глупи. Приносить себя в жертву каким-то героическим образом — не твой стиль, — раздраженный тем, как легко Миледи приняла собственную смерть, Хадзиме попытался вразумить ее. Но прежде, чем он смог закончить свое заявление, над големом появилось эфирное изображение светловолосой голубоглазой девочки лет четырнадцати-пятнадцати. Миледи проецировала свою душу из своего голема, чтобы показать Хадзиме и Юэ, как она выглядела, когда была человеком. Она мягко улыбнулась им двоим и сказала удовлетворенным голосом:  

— Это не самопожертвование, это эгоизм. Давным-давно я дала обещание своим товарищам. Мы поклялись, что убьем бога и спасем этот мир. Тогда это было несбыточной мечтой, но теперь у меня наконец-то есть шанс выполнить это обещание. 

Миледи смотрела вдаль, вспоминая прошлое. Ее небесно-голубые глаза были наполнены смесью сожаления и непреклонной решимости. 

— В свое время я не смогла спасти мир... и своих друзей. Все, что я могла сделать, это доверить наши надежды будущему. Я ждала этого момента тысячи и тысячи лет. Ради того, чтобы использовать всю свою силу в этот момент, чтобы помочь людям всего мира — единственная причина, по которой я прожила так долго. 

Хадзиме и Юэ сидели, тихо слушая Миледи. Им было ясно, что это была не просто попытка благородно пожертвовать собой, чтобы очистить свою совесть из-за прошлых неудач. Миледи действительно пыталась выполнить обещание, которое было дорого ее сердцу все эти тысячелетия. 

Миледи закрыла глаза и добавила:  

— Спасибо вам, Хадзиме Нагумо, Юэ. Спасибо вам за исполнение нашего давнего желания. И спасибо вам за то, что используете нашу магию во благо. 

На этот раз в ее голосе не было ее привычной задорности, и Хадзиме и Юэ оба были тронуты ее искренней благодарностью. Они больше не чувствовали себя обязанными останавливать ее, но они были рады, что были там и могли наблюдать ее последние мгновения. 

Улыбаясь, Юэ ответила:  

— Нет, спасибо тебе, Миледи. Твоя магия помогла мне больше всего. В некотором смысле, ты можешь назвать меня своей преемницей, Миледи Райсен. 

— Хе-хе-хе. Конечно, могу! 

— “Живи свою жизнь как пожелаешь… Я знаю… что твои выборы… обязательно… помогут этому миру…”, вот что ты мне сказала, когда мы впервые встретились. Теперь, когда все это закончилось, ты все еще думаешь, что мой выбор был правильным? — спросил Хадзиме. 

— Конечно! Ты отправил этого дерьмового бога в ад, а я все еще здесь. Даже дал мне шанс использовать то, что осталось от моей разбитой жизни, чтобы помочь людям. Благодаря тебе я могу наконец-то встретить своих товарищей с высоко поднятой головой. 

Если бы Миледи все еще была в своем смертном теле, она, вероятно, прямо сейчас разрыдалась бы. 

Хотя, как бы то ни было, ее проекция души все еще выглядела переполненной эмоциями. 

— Ладно, вы двое, я больше не могу сдерживать разрушение этого измерения. Вам пора вернуться к тем, кто ждет вас. Не волнуйтесь, я тоже встречусь со своими друзьями. 

Комната загрохотала, и трещины снова начали расползаться. Почувствовав это, Хадзиме и Юэ неуверенно поднялись на ноги. Юэ активировала Стрелу Границ в своей руке с помощью небольшого количества маны, которое она только что восстановила благодаря зелью маны Миледи. Когда стрела начала светиться, они вдвоем посмотрели в глаза Миледи. 

Торжественным голосом Хадзиме сказал:  

— Миледи Райсен. Я испытываю к вам глубочайшее уважение. Неважно, сколько тысячелетий прошло, вы ни разу не дрогнули. Без сомнения, у вас самая сильная воля средь всех, кого я когда-либо встречал. Оскар Оркус, Найз Груен, Мейра Мелджина, Лаус Барн, Лютилис Халтина, Вандре Шни. 

Хадзиме назвал всех создателей лабиринта, Освободителей, которые сражались на стороне Миледи до самого конца, одного за другим. Затем он приложил руку к сердцу и низко поклонился. 

— Я клянусь, что никогда не забуду ни вас, ни ваших драгоценных товарищей. 

Юэ тоже поклонилась и сказала:  

— Ваши старания были не напрасны. Я клянусь, что будущие поколения будут знать, что вы сделали для них. 

Ошеломленная, Миледи на мгновение потеряла дар речи. Выглядело это так, как будто она только что получила сокровище, о котором всегда мечтала, но не ожидала когда-либо найти. 

— О, эм-м-м... Да ладно, ребята, почему вы так на меня насели?! Я даже не могу придумать, что сказать! В любом случае, кыш отсюда. У меня действительно больше нет сил удерживать это место от развала! 

Смутившись, она отвела взгляд и помахала Хадзиме и Юэ, чтобы они шли. Трещины у их ног действительно становились все больше, и, если они в ближайшее время не уйдут, их поглотит пустота. 

Хадзиме и Юэ улыбнулись Миледи, которая все еще не смотрела на них, в последний раз, затем повернулись к ней спиной. Убедившись, что в пространственном разрыве все еще находится Тортус, они кивнули друг другу. 

— Увидимся, Защитница мира, — сказал Хадзиме. 

— Прощай, Защитница мира, — сказала Юэ в то же время. 

С этими словами они вдвоем прыгнули в нестабильный портал. 

Как только они ушли, Миледи уставилась на то место, где они только что стояли. 

— Защитница мира, значит? Да ладно вам, это просто нечестно. Я теперь действительно себя кем-то подобным чувствую. 

Миледи улыбнулась про себя, и секунду спустя ее небесно-голубая мана исчезла. На улыбающейся маске ее голема появились трещины, и ее металлическое тело начало распадаться. 

Искры пробежали по телу голема, который был создан с использованием всех знаний и способностей, имевшихся в распоряжении семи величайших Освободителей, и над ним появилась гигантская черная сфера. Именно в этот момент Миледи показалось, что она почувствовала присутствие кого-то рядом, поэтому она подняла глаза. 

— О... 

Перед ней стояли шесть ее товарищей. Прошли тысячелетия, но ее воспоминания о них были такими же яркими, как и тогда, когда они впервые встретились. 

— Ребята... 

Призраки ее товарищей-освободителей ничего не сказали, но все они гордо улыбались ей. 

Миледи знала, что это всего лишь галлюцинация, но это не имело значения. 

— Вы все вместе собрались, чтобы забрать меня? Хе-хе-хе, ну, тогда ладно. Я думаю, есть только одна вещь, которую можно сказать! 

Набухающая черная сфера начала поглощать все вокруг. Белое пространство, все измерения, с которыми она была связана, трещины и дыры, которые открывались в пустые миры. Это было похоже на настоящую черную дыру. 

Голем Миледи был уничтожен вместе со всем остальным, но ее душа ярко засветилась в последний момент, и она изо всех сил прокричала слова, наконец-то означавшие конец ее долгого одинокого путешествия. 

— Я вернулась, ребята! 

Секунду спустя Святилище и все, что в нем находилось, исчезло без следа. 

Темно-багровый покров, который висел над всем Тортусом, стал более прозрачным и начал разваливаться на части. 

Воздух заскрипел и застонал, когда трещины распространились за пределы багрового слоя и начали распространяться во всех направлениях. Казалось, разваливалась не только багровая пелена, но и весь мир. 

Хотя армия апостолов упала на землю, как тряпичные куклы, никто не радовался. На самом деле, все они смотрели в небо и молились о спасении. 

— Пожалуйста, спаси нас, Боже... — пробормотал солдат. 

Большинство солдат армий Тортуса не знали правды о существе бога. Чтобы избежать путаницы, Хадзиме и Лилиана придумали легенду, которую лидеры других стран также согласились распространить. Обычный человек думал, что есть два бога, добрый и злой, и что они сражаются против злого. 

Естественно, это означало, что, когда все приняло такой отчаянный поворот, они обращались к доброму богу, который, как они верили, все еще существовал. Но затем Хатаяма Айко, любимая богиня плодородия, обратилась ко всем ясным, спокойным голосом, уничтожив желание солдат цепляться за бога. 

— Не нужно отчаиваться! Даже сейчас я уверена, что Нагумо продолжает борьбу со злым богом! Тот факт, что апостолы пали и Святилище разрушается, является доказательством того, что он преуспевает! Я уверена, что Нагумо найдет способ спасти наш мир, так что держитесь! Молитесь не богу, но на победу Нагумо! Дайте ему знать, что у него есть поддержка всего мира! 

За словами Айко последовала тишина. Это была не написанная и заученная наизусть речь. Это были ее искренние чувства. Она всем сердцем верила, что Хадзиме и остальные вернутся целыми и невредимыми и что они спасут мир. 

Так как она сражалась на том же поле боя, что и эти солдаты, ее искренность достучалась до них. Первой, кто откликнулся на ее слова, была Лилиана. 

— Верно, мы победили! — крикнула она, используя свой артефакт, чтобы усилить свой голос на поле боя. 

Секунду спустя Гахард, который был с ног до головы покрыт ранами, крикнул:  

— Победа за нами! 

Кузели, Ланцви, Ульфрик, Кам, Адул, Симон и Юка — все последовали их примеру. 

— Победа за нами! — закричали они в унисон. Сплотившись, солдаты начали топать сапогами и скандировать:  

— Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! Победа за нами! — со временем их скандирования становились все громче, каждый надеялся, что их решимость и воля достигнут тех, кто все еще сражается наверху, и рассеют тьму, окутывающую Тортус. 

Люди, зверолюди и гости из другого мира — все скандировали в унисон, вкладывая свою веру в Хадзиме и других. Был только один человек, который не присоединился к их крикам — Каори. У нее так иссякла мана, что она едва могла удержаться в воздухе, но она упрямо оставалась в небе и продолжала смотреть вверх, на Святилище. Она хотела быть как можно ближе, чтобы поприветствовать Хадзиме и остальных, когда они вернутся, и именно поэтому она пересиливала себя, даже несмотря на то, что ее крылья держали ее в воздухе на честном слове. 

Через несколько секунд лицо Каори озарилось радостью. Они все еще были на высоте нескольких тысяч метров в небе, так что обычный человек не смог бы их разглядеть, но Каори была ближе. 

В потрескавшемся, разрушающемся Святилище появилась небольшая дыра, и из нее вылетела группа знакомых лиц. Но они почему-то продолжали падать, никак не уменьшая свою скорость. 

— А-а-а-а-а-а-а! 

— У-о-о-о-о! 

С их стороны послышались жалобные крики. 

— Шиа! Тио! — крикнула Каори. Действительно, Шиа, ее заячьи ушки дико развевались на ветру, и Тио, чье разорванное кимоно открывало слишком откровенные виды, падали с неба. 

На небольшом расстоянии над ними на Небодосках летели Шизуку, Сузу, Рютаро и Коуки. 

Увидев, что Шиа и Тио находятся в свободном падении, все четверо поспешно нырнули вниз, чтобы попытаться схватить их. 

Посмотрев на их обеспокоенные выражения, Каори поняла, что Шиа и Тио на самом деле были слишком измотаны, чтобы остановить свое падение. Она взмахнула своими серебристо-черными крыльями, заставляя свое измученное тело действовать. Она устремилась вверх, подстраиваясь под их скорость падения, и схватила Шиа и Тио за руки в воздухе. 

— Шиа, Тио! С возвращением! 

— Каори! Мы сделали это! — воскликнул Шиа. 

— Большое спасибо, Каори. Нам приятно, что нас ждали, — сказала Тио более спокойным тоном. Они втроем крепко обняли друг друга, обрадовавшись воссоединению. 

У Каори не было сил долго оставаться в воздухе, одновременно удерживая Тио и Шию, поэтому она опустилась на пустой участок земли недалеко от армии. 

Шиа и Тио вздохнули с облегчением, как только оказались на твердой земле, и все трое сели, слишком уставшие, чтобы стоять. Несколько секунд спустя Шизуку и остальные тоже спустились вниз. 

— Каори! — крикнула Шизуку, бросая свою Небодоску и подбегая к Каори. 

— Шизуку! 

В глазах Каори стояли слезы счастья, Шизуку подошла и обняла ее. Сузу и остальные последовали его примеру. 

— Каори-и-и-и-и! Мы вернулись! 

— Сузу! С... с возвращением! — Каори на секунду замолчала, когда поняла, что Эри с ними нет, но затем тоже обняла Сузу в ответ, решив, что сейчас лучше не затрагивать эту тему. 

— Хей, похоже, вы, ребята, хорошо справились, — сказал Рютаро, весело помахав рукой. 

— Я рад, что вы, ребята, тоже это сделали, Рютаро. 

Каори с облегчением улыбнулась Рютаро, затем повернулась к Коуки, который неловко стоял на небольшом расстоянии. Она тоже улыбнулась ему, и он почувствовал, как тяжесть спала с его груди. 

— Я рада, что ты благополучно вернулся, Коуки. 

— Ох, да. Я... действительно сожалею обо всем. Я серьезно. И... спасибо. 

Коуки склонил голову, из его глаз потекли слезы. Он был готов к суровым нотациям, учитывая, что он напал на Каори в замке Повелителя демонов, поэтому он был приятно удивлен, когда Каори поприветствовала его возвращение, как и все остальные. Он был бесконечно благодарен за то, что Каори, так же, как и Шизуку, не отказалась от него. Конечно, теперь он понимал, что это тоже было не потому, что они любили его, по крайней мере, не романтически. 

Каори кивнула ему, затем снова посмотрела на небо, ища двух определенных людей. 

— Каори... Хадзиме и Юэ... Их с нами не было, — нерешительно сказала Шиа. 

— Но не бойся. Мы расстались на полпути, потому что это было необходимо. Я не сомневаюсь, что Хозяин скоро вернется с Юэ, — добавила Тио. 

Шиа и Тио посмотрели на небо. У них тоже была абсолютная вера в то, что Хадзиме и Юэ вернутся. 

— Да и к тому же, Миледи пошла за ними, так что я уверена, что все у них будет хорошо... — сказала Шиа, выглядя немного несчастной. Она вспомнила то, как Миледи вручила им всем ослабленную версию Стрелы Границ. 

Сначала Шиа и другие настаивали на том, чтобы пойти с ней на поиски Хадзиме и Юэ, но Миледи объяснила, что у нее осталось всего несколько Стрел. После использования они ломались и могли поддерживать портал размером с человека открытым только в течение короткого периода времени. 

Если бы ей в конечном итоге пришлось использовать слишком много, чтобы добраться до Хадзиме и Юэ, то всех бы она вернуть не смогла. 

Тем не менее, Шиа не хотела отпускать ее одну, но Миледи настояла на том, что она вытащит Хадзиме и Юэ целыми и невредимыми, и в конце концов, Шиа решила ей поверить. Она все же поняла, что сама Миледи не планировала возвращаться. Последняя живая Освободительница с самого начала была готова пожертвовать всем, включая свою жизнь, чтобы спасти Хадзиме и Юэ и, что более важно, защитить мир. 

— Я знаю, что она действительно раздражает, но еще я знаю, что она очень сильная, так что они будут в порядке! — сказала Шиа, кивнув. 

— Шиа... Да, ты права. Кроме того, если они вдвоем, нет ничего, чего бы они не могли сделать, — сказала Каори. 

— Действительно. Они не знают слова “неудача”, — согласилась Тио. 

Каори отошла от Шизуку и Сузу, затем снова посмотрела на небо. Шиа, Тио и даже Шизуку сделали то же самое. Они уставились на разрушающееся Святилище, молясь о благополучном возвращении Хадзиме и Юэ. 

Тем временем армия все еще скандировала так громко, что было удивительно, как они все не охрипли. И через несколько минут, которые показались мне вечностью, это произошло. 

— Ах! — выдохнула Каори. 

Столб золотого и кровавого света вырвался из Святилища. В этом столбе было так много маны, что даже у Шии и остальных отвисла челюсть. Воля, концепция, изливающаяся из этой маны чувствовалась даже отсюда, и солдаты замолчали, глядя на нее. 

Все остальные также умолкли. Они были слишком очарованы этой спиралью кроваво-золотого света, так что просто стояли и пялились на нее. 

— Хадзиме! Юэ! — радостно закричала Шиа, первой нарушив тишину. 

Секунду спустя мана была втянута обратно в Святилище, предположительно сходясь в точке, где находились Хадзиме и Юэ. Затем болезненный крик эхом разнесся по всему миру, и, хотя он не был оглушительно громким, его слышал весь Тортус. И в то же время из Святилища поднялась полоса платинового света с клубящимися внутри него темно-черными миазмами. 

В тот момент все были абсолютно уверены, что этот свет — жизненная сила бога, изливающаяся из него. Платиновый свет рассеялся в ничто, и в мир вернулась тишина. 

Несколько секунд спустя разрушение мира прекратило распространяться и вместо этого повернулось вспять, к центру Святилища. Будто бы его засасывала мощная черная дыра. 

Как только в мире исчезли все трещины, Святилище исчезло. Его разрушение не сопровождалось взрывом или ударной волной. Вместо этого просто воцарилась тишина и вспыхнула короткая рябь света, состоящая из семи различных цветов. 

Ярко-золотой цвет полудня, оранжевый цвет заката, серебро лунного света, ярко-зеленый, землисто-коричневый, обсидианово-темный и, наконец, всеохватывающий небесно-голубой. Когда этот семицветный волна света распространилась по небу, она стерла весь его багровый оттенок. 

Это было прекрасное зрелище. 

— Ах... Боже... — пробормотал один из солдат. Однако на этот раз это был голос не мольбы, а скорее вечной благодарности. 

По мере распространения света он становился все слабее, но полностью так и не исчез. Вместо этого он превратился во что-то напоминающее полярное сияние. 

— Хадзиме... Юэ... — пробормотала Каори сквозь стиснутые зубы. Она сжимала свои кулаки так сильно, что из них текла кровь. 

— Хадзиме... — прошептала Шизуку. 

— Нагумо... — сказала Сузу. 

— Черт возьми. Почему так долго, идиот? — крикнул Рютаро. 

— Нагумо, — просто сказал Коуки. 

Все четверо смотрели вверх, туда, где исчезло Святилище. Теперь оно полностью исчезло, и на его месте можно было увидеть лишь солнце, освещающее всех своим светом. 

Но, несмотря на все их ожидание, двое людей, которых Каори и остальные хотели увидеть больше всего, так и не появились. 

Хотя мир вернулся к своему нормальному состоянию, поле битвы оставалось тихим. 

Поднявшись на крышу крепости, Юка сказала дрожащим голосом:  

— Где же ты? Поторопись и возвращайся... 

Коуске и Кам, оба настолько измученные, что им пришлось прислониться друг к другу, чтобы удержаться на ногах, смотрели в небо и кричали: 

— Прекрати валять дурака и возвращайся, Нагумо! 

— Босс, вы не можете нас оставить, пока я не вернул вам свой долг! 

В командной рубке Лилиана так крепко сцепила руки перед грудью, что побелели костяшки пальцев. 

— Я не позволю, чтобы все так закончилось. Пожалуйста, вернись, или мне придется пойти искать тебя. 

На противоположной стороне крыши крепости Айко также горячо молилась о возвращении Хадзиме. 

— Нагумо, ты обещал, что вернешься. Тебе не позволено нарушать свои обещания. Как твой учитель, я этого не допущу. 

Она отчаянно сдерживала слезы. 

С течением времени простые солдаты, а также Коуки, Рютаро и Сузу, начали думать, что Хадзиме и Юэ действительно могли погибнуть там, наверху. 

— Все будет в порядке! — Шиа крикнула в уверенным голосом. Сделала она это так громко, что даже солдаты услышали ее, хотя они были на приличном расстоянии. 

Коуки и остальные подняли глаза и увидели Шию, стоящую прямо перед ними, ее кроличьи ушки стояли торчком. Она все еще смотрела в небо, ее взгляд был непоколебим. 

— Не имеет значения, что вы там себе надумали, или что вы услышали от шушукающихся рядом людей! Пока Хадзиме и Юэ вместе с ними все будет хорошо! Когда они вместе, они непобедимы! 

Шиа не сомневалась, что они выберутся из этого затруднительного положения. Ее абсолютно уверенный тон укрепил дух тех, кто начал сомневаться, и внезапно все почувствовали себя глупо из-за того, что вообще беспокоились. 

— Хе-хе, это правда. Они, наверное, сейчас развлекаются и совсем забыли о нас, — сказала Каори с усмешкой. 

— Честно говоря, я могу себе такое представить, — сказала Тио, кивнув. 

— В конце концов, это их долгожданное воссоединение. Я думаю, мы должны дать им немного времени, — сказала Шизуку с застенчивой улыбкой. 

Выражения лиц Сузу и остальных тоже смягчились, и секунду спустя слова Шии подтвердились. 

— Ха! Смотрите, смотрите! — сказала она, указывая на небо. 

Небольшая красная рябь распространилась от определенной точки, и в семицветном сиянии, которое теперь казалось вездесущей особенностью мира, открылось крошечное отверстие. 

— Воу! 

— Ммм... 

Хадзиме и Юэ вывалились из дыры, заключенные в объятия друг друга. Хадзиме одной рукой обнимал Юэ за спину, в то время как она обеими руками обвила его шею. Ветер свистел у них в ушах, когда они вдвоем быстро разогнались до предельной скорости. Судя по их высоте, они упадут на землю примерно через сорок секунд или около того. 

Вдалеке они могли видеть армию Тортуса. Они должны упасть в паре километров от них. 

— Юэ, можешь нас тормознуть? 

— Нет. Я потратила всю свою ману, активируя Стрелу. 

— Да, ну, можно было догадаться. Ладно, нас трясанет, так что держись крепче. 

— Ммм... Не волнуйся, я больше никогда тебя не отпущу. 

— ... 

Они падали с огромной скоростью, но Юэ смотрела только на Хадзиме. На самом деле, она улыбалась и облизывала губы, казалось бы, не обращая внимания на то, в каком тяжелом положении они оказались. 

Хадзиме громко кашлянул и, не обращая внимания на свой учащенный пульс, приступил к работе. У него была только одна рука, так что было трудно балансировать в воздухе, но он сумел выпрямиться. Когда он это сделал, его тело засветилось красного цвета маной. 

— Я могу использовать его... может быть, раз десять, если хорошенько постараться. 

Поскольку его запасы маны были почти истощены, он мог создать точки опоры только с помощью Аэродинамики. Каким-то образом ему нужно было смягчить удар от падения с высоты восьми тысяч метров только этими десятью применениями. 

— Ну, пока мы вместе, все не так уж и плохо, — сказал Хадзиме, глядя на Юэ. 

— М-мн-н-нх. 

Юэ поцеловала Хадзиме в щеку, что было впечатляющим подвигом, учитывая, насколько сильно давление воздуха ограничивало их движения. Она, конечно, абсолютно верила в то, что Хадзиме добьется успеха, какими бы невероятно низкими ни казались шансы. 

Естественно, Хадзиме был полон решимости доказать ее правоту. Он сконцентрировался, и алое кольцо покрылось рябью, когда он создал первую точку опоры. Она, конечно, сразу же разлетелась вдребезги, но это несколько замедлило их спуск. Он повторил процесс, рассчитывая при этом их скорость и расстояние до земли. 

В какой-то момент армия заметила рябь кровавой маны, высота которой неуклонно снижалась. Последовали тычки пальцами в небо и крики, а затем, секунду спустя, командующий союзными силами Тортуса крикнула:  

— Победа за нами! 

Наконец-то Хадзиме смог услышать заявление, на которое он так надеялся. Вскоре после этого солдаты издали радостные возгласы. И не только они, люди по всему миру радовались перспективе жить в мире, который бог не будет использовать для своих игр. 

Почти как в ответ, семицветное полярное сияние, покрывшее небо, начало испускать частицы света. Они сверкали в ярком солнечном свете, похожие на бриллианты, сверкающие в небе. 

Освободители тоже праздновали рождение нового мира. 

Хадзиме использовал свою последнюю Аэродинамику, чтобы идеально затормозить ровно настолько, чтобы удар о землю не причинил слишком большой боли. 

К сожалению, дыры в ногах Хадзиме еще не полностью зажили, а Аэродинамика полностью высосала из него ману, так что он не смог поглотить даже легкий удар ногами. 

Они оба упали, ударившись о землю с жалобным стуком. 

— Ха-ха, геройским приземлением это не назовешь, — сказал Хадзиме, не в силах сдвинуться ни на сантиметр. Однако на его лице было облегчение. 

Юэ была на нем сверху, довольная тем, что просто отдыхает в его объятиях. Она покачала головой и сказала:  

— Это неправда. Это было самое крутое приземление в моей жизни. 

— Действительно? 

— Ммм... Хадзиме, спасибо. Я люблю тебя. 

Она улыбнулась, затем поцеловала Хадзиме в губы. Хадзиме не мог пошевелиться, поэтому он просто позволил ей поступать с ним так, как она захочет. Конечно, даже если бы он мог пошевелиться, отказать ей он бы не смог. В конце концов, у него просто не было желания сопротивляться ей. 

Они вдвоем наслаждались долгим страстным поцелуем, и радостные крики армии затихли вдали. Но достаточно скоро до них донеслись голоса, которые они не могли игнорировать. 

— Видишь, я же говорила вам! Они совсем забыли о нас и забавляются! Подождите, Юэ?! 

— О-она вы-ы-ы-ыросла?! О боже, она соблазняет Хадзиме своими коварными чарами! 

— Как это возможно?! Хозяин, похоже, даже не пытается сопротивляться... Как будто она высосала из него душу! 

— О-она выглядит действительно привлекательно... но я не сдамся! Настоящая девушка сама прокладывает свой путь! 

Прибыли Шиа, Каори, Тио и Шизуку. Сузу, Рютаро и Коуки были на небольшом расстоянии позади них. 

Шиа и остальные бросились к Юэ, их трогательное воссоединение ознаменовалось такой же оживленной перебранкой, как обычно. Юэ перестала целовать Хадзиме и встала, в то время как Хадзиме просто повернул голову. 

— Хей. Мы вернулись, ребята. 

— Ммм... Я вернулась. 

— С возвращением! — сказали Шиа и остальные в унисон, их счастливые голоса эхом разнеслись по травянистой равнине. 

Небо над головой было покрыто сверкающей алмазной пылью, а ослепительный солнечный свет был таким же ярким, как всеобщие улыбки. Вдалеке Хадзиме слышал, как другие люди подбегали и произносили его имя. 

Окруженный теплом и ощущением, что он совершил что-то действительно стоящее, Хадзиме улыбнулся всем в ответ. 

Это была смесь его обычной бесстрашной ухмылки и доброй, нежной улыбки, которая была у него перед падением в пропасть, и это сразу растопило сердца всех девушек, которые были в него влюблены. 

В конце концов, усталость от долгой-предолгой битвы овладела им, и он закрыл глаза, проваливаясь в глубокий сон.